Оплаченные фантазии
Шрифт:
– Клавочка, не стесняйся, проходи, садись, – засуетился Шурик. – Папа, ты представляешь, когда я позвонил Клаве, она писала о тебе...
– Не представляю, – буркнул Андрей Александрович, но потом въехал в смысл сказанного сыном, опустил газету и спросил не без интереса: – Это правда?
– Да, – ответила я и мило улыбнулась.
– Хотелось бы почитать статью до того, как она попадет на стол к главному редактору, – вымученно произнес папашка.
– Стол главного редактора – это же не стол хирурга! Если он что-то и порежет, то не больно и шрамов не
Моя шутка никого не рассмешила. Но Жупанов-отец несколько оттаял.
– И все-таки я могу рассчитывать на то, чтобы стать первым читателем? – спросил он, с надеждой глядя мне прямо в глаза.
– Нет, – безжалостно рубанула я, – я Саше уже обещала. Но вы можете стать вторым.
Шурик просиял от радости, чего нельзя было сказать о его отце. Андрей Александрович стиснул челюсти от негодования, резко поднял газету и закрыл лицо. Кажется, он по-своему истолковал мои слова. Быть у меня вторым – после собственного сына – ему явно не хотелось.
– Папа, а куда дед делся?
– Не знаю, когда я приехал, его не было, – со злостью в голосе буркнул отец, но после некоторой паузы сказал уже мягче: – Иди и спроси у мамы.
Шурик вышел из гостиной.
– Клава, – тихо сказал папашка, – значит, ты ко мне не прислушалась?
– Вы это о чем?
– Ты прекрасно понимаешь, о чем я. Значит, все-таки он? – спросил Андрей Александрович, пытливо глядя мне в глаза.
Саша вернулся почти сразу, и мы не смогли закончить свой диалог. Дальше общение как-то не клеилось. Шурик задавал отцу какие-то вопросы, но тот либо отмалчивался, либо отвечал односложно. Вскоре в гостиную зашла Раиса Васильевна и со всей присущей ей непосредственностью заявила:
– Андрюша, молодежь, наверное, хочет остаться наедине, им есть о чем поговорить...
– Если я им мешаю, могу уйти в спальню, – заявил Жупанов-отец, не отрывая глаз от газеты.
– Андрей, ты обещал подвезти меня, – не унималась его супруга.
– Не помню. Ты, Рая, ни о чем таком меня не просила, – изо всех сил упирался пластический хирург.
– Ну вот, снова забыл, приходится напоминать, – ничуть не растерявшись, сказала Раиса Васильевна. Затем выразительно повторила: – Андрюша, нам пора! Надежда меня уже заждалась...
– Я жду звонка, – сообщил ей Андрей Александрович, который, в отличие от жены, явно не хотел оставлять меня наедине с собственным сыном.
Его упорство меня забавляло. Но Сашка увел меня в свою комнату и стал показывать альбом с детскими фотографиями. Практически на всех был изображен чистенький и прилизанный мальчик-очкарик. Уверена, он все свободное время проводил за чтением книжек, никогда не дрался и не гонял на велосипеде. В общем, тоска зеленая. Минут через десять громко хлопнула входная дверь. Шурик вышел в прихожую, а когда вернулся, сказал:
– Родители ушли. Папа сегодня что-то не в духе, у него вроде бы неприятности на работе...
– Какие?
– Вчера поздно вечером кто-то разбил окно в клинике. Наверное, хотели проникнуть внутрь, но сработала сигнализация, вневедомственная охрана подъехала минут через
– Саша, а ведь там на первом этаже решетки. Неужели на втором этаже окно разбили?
– Не везде стоят решетки. Во дворе есть небольшое окошко подсобки, вот его и кокнули. Вахтерша около полуночи позвонила отцу. Он поехал на работу, а утром срочно вызвал бригаду, чтобы окно заменили.
– Подумаешь, окно! Разве это проблема?
– Нет, окно это так, до кучи.
– А что еще случилось?
– Наверное, я не должен тебе этого говорить, ты ведь журналистка...
– Значит, не доверяешь мне? – я сделала вид, что обиделась. – А я, между прочим, перед тем как отправлять статью в редакцию, обещала дать ее тебе почитать, а потом и самому Андрею Александровичу... Ладно, Саша, наверное, ты прав, не стоит выносить сор из избы.
– Да какой там сор, просто комиссия из областного центра к нам приехала. Будет проверять «Приват-мед» по всем направлениям. Родители говорят, что у них все в ажуре. Но если захотят найти нарушения, обязательно найдут.
– Обычно комиссии приезжают не просто так, а по сигналу...
– Да, так и есть. Тренер одного боксера на отца телегу накатал.
– А при чем здесь боксер и его тренер?
– Папа оперировал одного спортсмена, а тот в кому впал... Там все дело в допинговых препаратах, которые боксер принимал, но скрыл это от врачей.
Эту историю я уже слышала из уст Малининой, ничего нового Сашка мне не сказал.
– Ладно, на работе проблемы у всех случаются, – сказала я, зевнув. – Ну а где твой дед, заядлый преферансист? Я собралась его байки записывать, и вдруг такой облом...
– Понятия не имею, – Сашка развел руками. – Он никуда не планировал уезжать. Предстоящая игра его очень заинтересовала. У нас дома это не практикуется, дед иногда к соседу играть ходит. Я пошел за тобой, и за это время все в доме как-то изменилось. Отец приехал, дед пропал... Ничего не понимаю!
В отличие от Сашки, я примерно представляла себе, что произошло. Мамашка узнала, что я приду в гости, и на радостях поделилась по телефону этой новостью с мужем. Тот бросил все свои дела и примчался домой, дабы нарушить интимность обстановки. У Раисы же Васильевны в мыслях было совсем другое. Будучи женщиной прогрессивных взглядов и недалекого ума, она, напротив, хотела создать нам все условия для приятного времяпрепровождения. Заблаговременно отослала куда-то деда, а потом и мужа вытащила из дома, хоть тот и упирался руками и ногами.
И вот мамашкины мечты сбылись – мы остались вдвоем. Шурик, не готовый к такому раскладу, растерялся. Сначала он стал сосредоточенно искать на полках какую-то книгу, вроде нашел, но не знал, что с ней делать. Я тоже не могла понять, к чему здесь научные труды Софьи Ковалевской. Когда стало ясно, что молчание неприлично затянулось, Сашка положил книгу на стол и снова заговорил о преферансе.
– Знаешь, я, наверное, пойду, – сказала я, когда Шурик замолчал, обрушив на меня весь арсенал своих знаний о карточных играх.