Ополченский романс

Прилепин Захар

Лесенцов выглянул в подъезд: было тихо.

Когда они уже вышли, взяв с собою три чёрных длинных сумки, полных оружия и б/к, выше этажом открылась дверь.

Лесенцов быстро, но тихо извлёк свой ПМ, Дак прижался спиной к стене, взяв автомат на изготовку.

– Это соседка, – сказал Лютик.

– Там милиция, – прошептала свистящим голосом соседка, склоняясь к ним через перила. – Сюда идите.

Когда милиция справилась с кодовым замком и оказалась в подъезде, Лесенцов и трое его людей уже были в квартире

соседки.

Оставив приоткрытой дверь, они прислушивалась к происходящему внизу.

Спустя полминуты соседка вышла на звук поднимающихся шагов.

Лесенцов встал на её место у дверей, Дак – рядом. Он поинтересовался кивком: что будем делать? Лесенцов отрицательно качнул головой: ничего.

В щель голоса снизу были хорошо слышны, но Лесенцов всё равно распахнул дверь чуть шире.

– Соседи вызвали, – слышался мужской голос. – Говорят, у вас тут стрельба.

– У нас? – очень искренне удивилась соседка. – На улицах стреляют весь день. И соседские ребята – то музыку включат, то ещё чего. Думала, из-за них!

– Да, мы их опросили. Но они у соседнего дома стоят. Сказали, что петарды взрывали. Но не стреляли. А стреляли, соседи сообщают, здесь.

– Нет-нет, – сказала соседка убеждённо. – У нас не стреляли.

Лесенцов сначала услышал звук открываемого замка, а потом увидел, как медленно распахивается дверь в квартире напротив.

Там образовался мужчина, уже готовый выйти на площадку – нога в тапочке была занесена, – но, увидев, Лесенцова, он вздрогнул и поставил ногу на место.

Лесенцов держал в согнутой руке, на уровне своего лица, ПМ. Он дважды качнул глушителем, показывая: закройте дверь, пожалуйста.

Мужчина так же тихо закрыл дверь.

– Никто посторонний не заходил в подъезд? – не унималась милиция внизу.

– Нет-нет, – уверенно отвечала соседка.

– Там машина стоит с российскими номерами, не знаете, к кому приехала?

– У соседнего подъезда? Это, наверное, к Михаилу Семёнычу – у него родня в России, он хочет выехать. Пойдёмте, провожу. Я номер квартиры не помню, а на память проведу. По обшивке его дверь узнаю. То ли третий этаж, то ли четвёртый. Михаил Семёнович, может, и вызывал милицию. Всё время вызывает. Никакого покоя с ним нет. Везде сепаратисты мерещатся.

Милиция послушалась соседки.

Хлопнула входная дверь в подъезд.

– Они не уедут, – сказал Лесенцов.

Скрип и Лютик смотрели на него, дожидаясь решения. Дак чуть покусывал нижнюю губу.

– Я выйду к ним, – решил Лесенцов.

– Погоди, – сказал Дак. – Вытри кровь хотя бы. Насохла.

Он взял с вешалки первую попавшуюся тряпку – оказавшуюся дешёвым шарфиком, – и бережно приложил ко лбу Лесенцова.

Ещё раз посмотрел на лоб:

– Заметно. Спросят, откуда… Кровь, вроде, не течёт больше.

Лесенцов передал свой пистолет Лютику.

– На одежде крови нет? Ну-ка, посмотрите… – он развёл руки, и повернулся боком. – Так. Ждите меня здесь. Если что – звоните людям Командира. Скажите, что вас штурмуют менты. Пусть едут на выручку… Но попробуем выкрутиться.

* * *

Водитель патрульной машины, стоя на улице, курил, и не увидел, как Лесенцов, стараясь не производить никакого шума, вышел из подъезда.

Лесенцов был замечен только когда он, открыв дверь “паджерика”, уже уселся, завёл машину и успел на ощупь найти кепку, лежавшую в заднем кармане переднего правого сиденья.

– Выйдите, пожалуйста, – попросил спешно подошедший водитель патруля.

Лесенцов улыбнулся:

– А в чём дело?

– Выйдите, я вам говорю.

– Хорошо, – сказал Лесенцов, и, заглушив “паджерик”, вышел.

Хлопнула дверь ближайшего подъезда: водитель успел вызвать своих по рации.

Лесенцов услышал неподалёку всё тот же женский голос:

– Значит, уехал уже Михал Семёныч. Значит, в России уже. Бегут, трусы. Он всегда был трус.

К “паджерику” приблизились два человека с нашивками “Мiлiцiя”, и соседка за ними вослед.

– Сержант Бондаренко, – представился один из сотрудников; Лесенцов снова улыбнулся. – Вы с какой целью здесь?

– К знакомому заезжал. К Михаилу Семёновичу, – ответил Лесенцов.

– А почему не у него?

– Так нет его.

– Когда мы подъехали – вас в машине не было.

– Приспичило. За угол отошёл, – в третий раз улыбнулся Лесенцов.

– А где Михаил Семёнович живёт?

– Так в этом подъезде, – кивнул Лесенцов. – Вы ж оттуда только что вышли.

– В какой квартире?

– В шестой же, я ж вам показала! – встряла соседка.

– Женщина, – угрожающе сказал Бондаренко. – Вернитесь домой.

– Я ж помогаю вам! Зачем так грубо? – оскорбилась соседка.

– Спасибо за помощь, – бесстрастно процедил Бондаренко. – Можете идти, гражданка; вы ведь на четвёртом этаже у нас?

– Пожалуйста и вам, соколики, – сказала соседка обиженно, и действительно пошла, не отвечая на обращённый к ней вопрос.

– Женщина! – окликнул сержант Бондаренко.

– Мать твоя – женщина, – ответила соседка, по-мужски отбивая шаг рукой.

– Откройте машину, мы досмотрим, – попросил Бондаренко Лесенцова.

– Вроде кончились эти времена, – пожал плечами Лесенцов.

– Где кончились? – спросил Бондаренко почти со злобой. – У вас в России?

Лесенцов предпочёл не вступать в спор, но, напротив, поочерёдно распахнул все двери “паджерика”, а следом багажник и капот.

Несколько минут, подсвечивая себе фонариками, милиция со знанием дела осматривала машину.

– Зачем вам так много сигарет? – спросил Бондаренко. – Для торговли?