Опоздавшие к лету

Лазарчук Андрей Геннадьевич

А эти двое сидели за столом друг против друга, тянули из бокалов густое, почти черное вино… Ничего не понимаю, в который раз за сегодняшний день подумал Март. Ну ничегошеньки. Кто друг, кто враг, да и есть ли они вообще – друзья и враги? Может, в каждом конкретном случае они появляются и исчезают? Резонанс. Вот именно – резонанс. Твои интересы складываются с интересами некоего А – он твой друг. Твои интересы в противофазе с интересами некоего Б – он твой враг. У каждого своя частота колебаний, и через некоторое

время картина меняется: А уже твой враг, а Б на тебя решительно наплевать.

И еще кто-то профессионально, но торопливо обыскивает номер и слушает телефон, и кто-то умирает странной смертью во дворе странного сумасшедшего дома, а тут еще Тригас… Господи боже мой, да ведь надо уносить ноги, пока цел, понял Март, тут же затевается какая-то игра по-крупному, причем совсем не моя игра…

– И где ты такое берешь? – спросил полицмейстер, допив.

– На нашей кухне, – сказал Петцер. – Нас хорошо снабжают.

– Оттуда? – кивнул головой куда-то в сторону полицмейстер.

– Прямым ходом, – подтвердил Петцер. – И достаточно регулярно.

– Иногда я думаю – а не лечь ли и мне к вам? Нервишки, то, се… Одна кухня чего стоит, – вздохнул полицмейстер.

– Можешь подумать об этом даже всерьез, – усмехнулся Петцер.

– Нет, конечно, – сказал полицмейстер. – Бегство – это не выход.

– Бегство – это не выход… – задумчиво протянул Петцер. Выход посредством бегства… то есть бегство посредством выхода… то есть бегство через выход… убегая, гасите свет и выключайте воду…

– Сливайте воду и убегайте, – сказал полицмейстер. – Трепло ты, Леопольд.

– Сам такой, – огрызнулся Петцер. – Март, как вы себя чувствуете?

– Нормально, – сказал Март.

– Таблетки не понадобились?

– Нет пока.

– Я так и думал. Никакой эпилепсии у вас, конечно, нет. Это вы придумали для вашего приятеля?

– Ничего я не придумывал, – сказал Март.

– А почему вы тогда так упорно ничего не пьете? Даже пива?

– Леопольд, вы как-то странно ставите вопрос. Ну, гепатит я перенес, я же говорил вам.

– Я чувствую, вам трудно врать человеку в глаза. Если хотите выжить, вы должны в этом тренироваться и тренироваться. Понимаете, вы шутя съедаете то, что печеночного больного уложит если не в землю, то под капельницу – наверняка. Это ваш приятель настоял на визите к нам?

– Да, – ответил Март, подумав.

– Как он там? – спросил полицмейстер.

– Вполне, – отозвался Петцер. – Мне рассказал все, и Вильям к нему претензий не имеет.

– Вы давно его знаете? – спросил полицмейстер.

– А что, он тоже подозревается? – ощетинился Март.

– Не знаю, – сказал полицмейстер. – Вы же чувствуете – что-то происходит. Тут не до подозрений, тут бы просто стекла протереть.

– Года с восьмидесятого.

– То есть еще до отъезда, – сказал полицмейстер.

– Да.

Здоровались, разговаривали… Петцер и полицмейстер переглянулись.

– Отпадает, – отрезал Петцер.

– Черт бы его подрал, – сказал полицмейстер. – А может, мы зря голову ломаем? Может, он ни сном ни духом?..

Петцер подумал.

– А что, вполне возможно. Знаете, Март, у меня, то есть у нас с Андрисом, к вам просьба: побеседовать несколько раз с господином Тригасом. На свободные темы, но поближе, так сказать, к месту и времени…

– То есть вы меня вербуете, – медленно сказал Март. – В доносчики. А я даже не представляю, с кем имею дело.

– Вам понравились наши пациенты? – спросил Петцер.

– Да, – ответил Март. – Понравились. И что?

– Речь идет об их судьбе. Может быть, жизни.

– Вы говорите, что не знаете, кто мы, – усмехнулся полицмейстер. – Зато мы хорошо знаем, кто вы. Скажем, Леопольд?

– Конечно, – сказал Петцер. – Что из мужика жилы тянуть…

– Вас зовут Морис Николае Траян, вы мутант и живете по документам погибшего брата. Не бойтесь, вы нигде не прокололись и вам ничего не грозит. Все знаем только мы. Во-первых, у нас есть Вильям, сторож Леопольдова заведения. Вот вы чувствуете мутантов?

– Иногда, – сказал Март. Играть больше не было смысла, карты раскрывались. – Изредка, когда накатит…

– А он постоянно. Причем сам он, кажется, не мутант, во всяком случае, это у него никак больше не проявляется. Да, будь он в гражданской гвардии, вас бы всех давно уже на свете не было. Думаете, почему вас так легко пропустили на территорию? Да… А во-вторых, в документах полиции зафиксировано, что брат живущего ныне Марта Траяна был мутантом. Брат-близнец, заметьте. Он погиб… Да… Сам Март Траян учился в университете на факультете искусствоведения, и вот этот человек, – полицмейстер достал из кармана фотографии, которые показывал раньше, и одну из них подал Марту, – этот человек был в то время деканом факультета, а вот этот, – он подал другую фотографию, – вел персональное дело Марта Траяна в студенческом суде и был, по сути, виновником изгнания его из университета. Морис Траян не мог знать их в лицо, поскольку в это самое время находился в Брюсселе и пытался купить партию оружия для «Внутреннего фронта»…

– Это не доказательство, – хрипло сказал Март.

– Доказательство, – возразил полицмейстер. – И вполне достаточное. Но привел я его вам только для того, чтобы дать вам понять: я знаю, кто вы. И все. Никакие разоблачения вам не грозят.

– Мы вам не враги, – сказал Петцер.

– Не враги, – подтвердил полицмейстер. – И даже наоборот… Как вы попали сюда? – спросил он после паузы.

– Случайно. Устал и не мог ехать дальше.

– Когда?

– Сейчас скажу точно… Восемнадцать дней назад.