Шрифт:
Джером Дейвид СЭЛИНДЖЕР
ОПРОКИНУТЫЙ ЛЕС
Перевод на русский язык: Т.Бердикова, 1996
Приведенный ниже отрывок из дневника датирован тридцать первым декабря 1917 года. Он был написан в Шорвью, на Лонг-Айленде, девочкой по имени Корин фон Нордхоффен.
Корин была дочерью Сары Кайес Монтросс фон Нордхоффен, наследницы ортопедической клиники Монтроссов, покончившей с собой в 1915 году, и барона Отто фон Нордхоффена, который в ту пору был еще жив, по крайней мере, дышал, хотя и давным-давно окаменел от тоски по родине.
Эту главу дневника Корин начала вечером, в канун своего одиннадцатилетия.
"Завтра мое деньрожденье и будут гости.
На дне рожденья у Корин, ближе к девяти, мистер Миллер, новый секретарь барона, вылез, когда его никто не просил, и предложил на всю комнату:
– Давай съездим за этим мальчиком. Чего киснуть из-за него весь вечер. Где он живет-то, именинница?
Корин, сидевшая во главе стола, замотала головой и растерянно заморгала глазами. Руки она опустила под стол и крепко зажала между коленками.
– Он живет прямо на Уиноне, - подала голос Марджори, - у него мать работает официантом во "Дворце омаров". И живут они над рестораном.
– Она огляделась вокруг, довольная собой.
– Официанткой, - поправил Марджори ее брат Лоренс.
Малышка Дороти Вуд, которая сидела справа от Корин, метнула перепуганный взгляд на барона. Но пожилой господин озабоченно рассматривал только что вновь побывавший в мороженом обшлаг рукава своего смокинга. Впрочем, Дороти волновалась напрасно. Барон почти никогда не пользовался слуховым аппаратом во время еды, дни рожденья не были для него исключением, и Лоренс Фелпс попусту умничал весь вечер.
– Ладно, официанткой, - согласилась Марджори Фелпс.
– А живет он все равно где я говорю, потому что двоюродный брат Хермайони Джексон как-то шел за ним до самого дома.
– Уинона-авеню, - мистер Миллер решительно встал. Он бросил на стол салфетку и снял бледно-зеленую, не особенно нарядную бумажную шляпу. Голова у него была лысая, а лицо добродушное, но туповатое.
– Поехали, именинница, - повторил он.
Виновница торжества снова замотала головой и заморгала - теперь уже отчаянно.
Мисс Эйглтингер, отвечавшая за то, чтобы день рожденья прошел без сучка без задоринки, вмешалась.
– Корин, милая, съезди с мистером Мюллером, почему ты не хочешь, детка?
– Миллером, - поправил ее Миллер.
– Миллером. Прошу прощенья... Поезжай с мистером Миллером, милая, зачем отказываться? Вы съездите быстренько. А мы все тебя дождемся.
– Мисс Эйглтингер опасливо покосилась на барона, который сидел от нее слева, и добавила: - Не правда ли, барон?
– Он больше не барон. Он американский гражданин. Корин сама сказала, - уверенно заявила Дороти Вуд и тут же покраснела.
– Что, что? Будьте добры повторить, - заинтересовался барон и нацелил слуховой аппарат на мисс Эйглтингер.
Еще больше подогревая любопытство всех присутствующих детей - за исключением Корин - мисс Эйглтингер, взявшись за трубку, тоненько прокричала в нее:
– Я говорю, мы все подождем, пока они вернутся, правда? Они съездят в город за одним мальчиком, Фордом.
– Мисс Эйглтингер хотела отпустить трубку, но вместо этого схватилась за нее крепче.
– Очень необычный мальчик. Поступил к нам в октябре, - надсаживалась она.
– Необщительный.
Барон, хоть и не понял ни слова, довольно кивал.
Обессилевшая мисс Эйглтингер прикрыла рукой перенапрягшееся горло и охотно уступила инициативу мистеру Миллеру, стоявшему наготове за ее спиной.
Миллер, взяв трубку, гаркнул в нее:
– Wir werden sofort zuruick... [ Мы скоро вернемся (нем.) ]
– Будьте добры, говорите по-английски, - перебил его барон.
Немного смутившись, Миллер все же продолжил:
– Мы скоро вернемся. Возьмем парнишку, который не пришел к нам в гости, и сразу назад.
Барон понял Миллера и кивнул, затем отыскал глазами свою любимицу Дороти Вуд, - он каждый раз пугал ее до смерти.
– Ты ничего не ела, - попрекнул он Дороти.
– Ешь.
Дороти от волнения только покраснела.
– Ничего не ест, - посетовал барон.
– Надевай пальто, именинница, - велел Миллер, подойдя к Корин.
– Не надо, - взмолилась она, - прошу вас.
– Корин, детка, - вмешалась мисс Эйглтингер, - ведь не исключено, что Рэймонд Форд просто забыл о твоем празднике. Забыть может и воспитанный человек. Ничего страшного, если ты напомнишь ему...
– Я напомнила утром. На перемене.
– Корин выдавила из себя самую длинную за весь вечер фразу.
– Конечно, детка, но ведь с ним, возможно, что-нибудь случилось. Мальчик мог заболеть. Ему пришлось лечь в постель. А ты - ты отвезешь ему кусочек чудесного именинного торта, верно, мистер Миллер?
– Именно так.
– Миллер взялся рукой за спинку стула мисс Эйглтингер.
– Паренек, видно, что надо, - предположил он, с причмокиваньем копаясь в зубе языком.
– Он чего, школьный Фрэнк Мерривел, или еще кто?
– Кто?
– сдержанно переспросила мисс Эйглтингер, не спуская глаз с лежащей на спинке стула руки.