Оптимистка
Шрифт:
Келлер
Я начинаю переживать. Кейти находится в ванной уже десять минут, а оттуда не доносится ни звука.
Гас ставит бутылку с остатками пива на стол.
— Где у вас тут туалет, приятель? Мне нужно отлить.
Я показываю на дверь.
— Там Кейти.
Гас тихо стучит в дверь.
— Опти, поторопись, мне нужно пописать. Ты что, утонула?
Я бы посмеялся, если бы не переживал. Никакого ответа. Мой пульс начинает биться как сумасшедший. Я не хочу, чтобы
— Кейти, детка, ты в порядке?
Молчание.
Я медленно начинаю открывать дверь, но что-то мешает. Я толкаю ее сильнее и протискиваюсь в открывшуюся щель.
— Вот черт!
— Что случилось? Опти? — спрашивает он с другой стороны двери.
Кейти лежит на полу, ее таблетки рассыпаны. Повсюду рвота вперемешку с кровью. Я перемещаю ее на свои колени, так, чтобы Гас мог открыть дверь. Она без сознания, но дышит.
— Звони 911.
Голова Гаса появляется из-за двери. Когда он видит Кейти, его глаза наполняются ужасом.
— Черт возьми. — Он мгновенно достает телефон и набирает нужный номер.
Я покачиваю ее, как ребенка, убирая волосы с лица. Они покрыты какой-то красно-коричневой жидкостью. Я шепчу ей в ухо, не в силах остановится.
— Все в порядке, Кейти. Ты будешь в порядке. Еще не время. Не оставляй меня. Не сегодня. Ты не можешь оставить меня сегодня. Я люблю тебя. Я люблю тебя.
Из транса меня вырывает Гас.
— Какой у тебя адрес, приятель? — Я говорю, а он повторяет за мной по телефону. Убрав его в карман, Гас хватает с вешалки полотенце, мочит его под краном, а потом аккуратно обтирает лицо Кейт. Он с ожиданием смотрит мне в глаза. Он хочет ответов на вопросы.
Я говорю ему то, что знаю.
— У Кейти рак.
Из него как будто выходит весь воздух. Он падает на пол и опирается на стену позади него. Слезы потоком текут по его лицу.
— Нет. Нет. Нет. — Гас пытается все отрицать. — Это не может случиться опять.
— Опять? — спрашиваю я, но в этот момент раздается стук в дверь. Гас с трудом встает и идет открывать ее.
Заходят парамедики, и я с неохотой отдаю Кейти им. Мне не хочется отпускать ее, я боюсь, что никогда не верну ее обратно. Рассказываю им, все что знаю и отдаю ее лекарство. Они ставят капельницу и через несколько минут Кейти уже в машине скорой помощи. Гас едет с ней.
Разбудив Стеллу и посадив ее в субурбан, я несусь в госпиталь в Миннеаполисе. Стелла быстро засыпает обратно на пассажирском сидении. Я не религиозный человек и за всю жизнь не произнес ни одну молитву, но сейчас я громко молюсь.
«Пожалуйста, Господи, пожалуйста, дай ей еще немного времени...пожалуйста, не забирай ее сейчас... она так нужна мне... Гасу... Стелле... Клейтону. Я так люблю ее... пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста»
Со спящей у меня на руках Стеллой мы находим Гаса в приемной покое. Он заполняет бумаги. Я падаю на стул рядом с ним.
— Как она?
— Она в стабильном состоянии, — с красными опухшими глазами отвечает он. — Кейт сейчас осматривают. Они собирались позвонить ее доктору, который выписал ей лекарства.
Я вздыхаю и крепко обнимаю Стеллу. Ее голова лежит у меня на плече. Она крепко спит. Ставлю сумку Кейти на соседний стул и одной рукой пытаюсь достать ее кошелек. Вытаскиваю удостоверение и страховой полис и вручаю их Гасу.
Закончив с бумагами, он относит их в регистратуру и возвращается.
— Пока нет никаких новостей. Я выйду, мне нужно покурить. Если что-то измениться, позови меня.
Я киваю головой. Он выглядит так же, как чувствую себя я: безнадежно, беспомощно и напряженно.
Гас возвращается через десять минут. Проходит, казалось бы, целая вечность и, наконец, появляется доктор.
— Родственники Кейт Седжвик?
Гас мгновенно подпрыгивает.
— Да.
— Кейт в стабильном состоянии. Мы перевели ее в отделение реанимации и интенсивной терапии, палата 313. Ей придется остаться под наблюдением на всю ночь. У нее небольшое сотрясение. Я переговорил с ее онкологом, доктором Коннелом и, как я понимаю, вы уже знаете, что у Кейт рецидив рака яичников...
— Что? — Я уже собираюсь забросать врача вопросами, но Гас поднимает руку, прося меня помолчать. Судя по всему, он знает ту часть истории Кейти, которая неизвестна мне.
— ...который распространился на другие органы — легкие и печень, — продолжает он. — Четвертая стадия, неоперабельная и не поддаваемая лечению. Кейт отказалась от терапии и предпочла обезболивающие таблетки. Мы и ее онколог доктор Коннелл делаем все, чтобы она чувствовала себя комфортно.
— Сколько у нее осталось? — первым задает вопрос Гас.
— Мы не можем сказать точно, но доктор Коннелл говорит, что около двух месяцев, может быть, три. Рак — штука агрессивная. В следующие несколько недель следует ожидать серьезные ухудшения.
Гас пытается проглотить ком в горле, а потом кивает.
— Мы можем ее увидеть? Палата 313?
— Да. Мне очень жаль.
Я следую за Гасом, потому что прямо сейчас не в состоянии сфокусироваться на указателях. Я крепко держу Стеллу, она — единственное, что связывает меня с реальностью. Иначе я просто погружусь в пучину отчаяния.
Кейти выглядит такой маленькой на больничной кровати. Она все еще под капельницей. Полагаю, что таким образом ей поступает сильнодействующее обезболивающее. Ее глаза открыты, но подернуты дымкой. На левой щеке расцветает синяк, а вдоль скулы видны стежки. Видимо, этим местом она ударилась об пол. Кейти поднимает руку на несколько дюймов от кровати и машет.
— Привет. Вот и моя любимая троица, — хрипло говорит он.
Гас пытается улыбнуться.
— Как ты себя чувствуешь, Опти? — Он садится с краю кровати и берет ее за свободную руку.