Опустевшее сердце
Шрифт:
— Ничего, — ответил я. — Кроме того, что они, видимо, убеждены, что Пустые Женщины из легенды всё ещё представляют реальную и непосредственную опасность.
— Пусть думают, как хотят, — твёрдо заявила Лайя. — Наша история докажет, что Пустые Женщины — просто городская легенда, недопереведённая и недопонятая за все годы. Это и должен делать репортаж, верно? Проливать свет в тёмные места и открывать правду.
— Да, — ответил я. — Именно это он и должен делать.
Мы сидели и разговаривали, и допили свои напитки, и поговорили ещё немного. С ней было очень легко беседовать. И, к некоторому моему удивлению, я обнаружил, что мы действительно поладили. Она испытывала безграничный интерес ко всему журналистскому и была очарована моими рассказами об исследованиях таинственных вещей для журналов о необъяснимом. Это сильно помогло, когда она считала мои шутки забавными. Казалось, весь мой цинизм и пресыщенность просто испарились перед лицом её юного энтузиазма. Я забыл это ощущение, когда рассказ по-настоящему восхищает. Но прошло много времени с тех пор, когда у меня имелся достойный восхищения рассказ.
Лайя совсем не скрывала, почему она хочет стать журналистом. Она оставила свой дом и семью, чтобы идти в мире своим собственным путём. У меня возникло впечатление, что это сильно противоречило желаниям её семьи. Что они были очень строгими, очень традиционными и, видимо, полагали, что имели право и обязанность распланировать её жизнь за неё. А у Лайи не было ни того, ни другого. Она хотела стать журналистом, чтобы иметь возможность говорить правду о вещах, вещах, которые имели значение. Потому что её семья так старалась скрыть от неё правду о мире, ведь она противоречила всему, во что они верили. Лайя хотела узнать о мире всё, что возможно. Чтобы суметь рассказать всем остальным. Моё сердце склонилось к ней. Взгляды Лайи были очень похожи на мои же взгляды в молодости.
— Мои родители никогда не хотели, чтобы я стал писателем, — сказал я. — Это не принесёт денег, так они говорили. Устройся на перспективную работу. Вот так я и приплыл по течению в журналистику. Какое-то время я даже преуспевал.
— Что случилось? — спросила Лайя. — Я знаю, что-то произошло. Миссис Уэлш говорила… некоторые вещи, когда она сказала, что я буду работать с тобой. Что пошло не так, Джейсон?
— Я, — ответил я. — У меня был шанс и я его провалил, потому что не выдержал суровой дисциплины настоящей журналистики. Я решил, что важнее рассказать интересную историю, чем придерживаться фактов. Так что, если факты мешали, я просто менял или скрывал их, придавая истории больше сенсационности. Я написал некоторые действительно замечательные рассказы — просто они не были полностью правдивы. В современном ежедневном таблоиде это не стало бы проблемой. Просто обычный бизнес. Но здесь, в местной газете новостей…
— Миссис Уэлш уволила тебя.
— Чертовски верно. Предпочитаю думать, что больше в горе, чем в гневе. Но вот это было точно: „Уходи и никогда больше не появляйся на моём пороге“. Потребовались годы, чтобы получить эту возможность. И годы, чтобы понять — она была права. Люди должны верить: то, что им рассказывают — это правда.
— Даже когда немножко лжи во спасение может утешить?
— Наверное, особенно тогда. Нельзя основывать важное решение на ком-то, рассказывающем тебе то, что ты хочешь услышать. Никакая другая местная газета не взяла бы меня после того, как разошлись слухи, почему меня выгнали, а без хорошего послужного списка ежедневные газеты и слушать на хотели. И вот я закончил тем, что выполняю задания и подхалтуриваю любым хламом, где могу. — Я коротко улыбнулся. — Как же приятно наконец-то поработать над настоящей историей.
— Я действительно выудила ещё немного информации из Алисии Тили после того, как ты ушёл, — сказала Лайя. — После небольшого поощрения и открытых просьб…
— Ты ведь не пила тот чай, не так ли?
Её передёрнуло. — Пожалуйста. Не напоминай мне. И одна из её кошек обмочила мою обувь. В любом случае, Алисия вспомнила неизвестную мне часть легенды о Пустых Женщинах. Видимо, они появляются, показывают свою истинную сущность только по ночам. И только когда туман размывает реальность… и скрывает их от любопытных глаз. Именно тогда они выходят, чтобы охотиться на неженатых молодых людей. И поражать своих врагов, всех, кто может слишком близко подойти к истине о них.
— Ты имеешь в виду, что они убивают людей?
— О да — подтвердила Лайя. — Они убивают людей.
— Ты права, — сказал я. — Это новый поворот. Думаю, это имеет смысл. Вероятно, женщины из Пустошей были проститутками, занимающимися своим промыслом подальше от света дня. И потому, что их занятие было незаконно, они или их защитники убивали любого, угрожающего их доходам или территории. Верные Сёстры говорили, что Пустые Женщины могут прийти за мной, если я отправлюсь за ними.
— Они действительно так сказали тебе?
— Да. Очень серьёзно.
Лайя долгое время смотрела на меня. — Ты не считаешь, что подвергаешься опасности, Джейсон?
— От сверхъестественного мифа? — спросил я, невольно усмехнувшись. — Вряд ли. Не стоит относиться к этому слишком серьёзно, Лайя. Это просто старая нравоучительная басня, пережившая своё значение. Не позволяй этому материалу запугать тебя.
Она выдавила улыбку. — Пока ты не пойдёшь бродить по Району Пустошей на рассвете.
— Не беспокойся, — ответил я. — Я никогда не поднимаюсь так рано. Ещё порцию?
— Не возражаешь, если я выберу, — сказала Лайя.
Время пролетело чудесным образом. Когда мы с Лайей наконец покинули «Денди-Льва», по-приятельски опираясь друг на друга и немного подхихикивая, уже хорошо завечерело. В воздухе медленно образовывался туман, жемчужно-серая дымка, проглотившая расстояние и размазавшая вокруг уличных фонарей млечные ореолы. Казалось, он медленно густел, пока я смотрел на него. Вокруг никого больше не было, даже никакого автомобильного движения. Это походило на взгляд за край мира. Всё выглядело смутным и неясным. Как будто, если бы я отправился в туман, то не обнаружил бы знакомых мест.
Было очень тихо, туман поглощал звуки. Я покровительственно обвил рукой Лайю и огляделся вокруг. Внезапно почувствовав себя чертовски трезвее. Туманный вечер выглядел прекрасной сценой для возвращения в мир какой-нибудь старинной легенды. Я пристально всматривался во вьющиеся туманы. Будь я проклят, если позволю своей собственной истории добраться до меня. Я глянул на Лайю, а она смотрела в туман широко распахнутыми, беспокойными глазами. Внезапно она повернулась посмотреть на меня и выглядела действительно напуганной.
— Не беспокойся, — сказал я. — Долог путь нам до рассвета.
Она не улыбнулась. Даже чуть-чуть.
— Ты не понимаешь, — проговорила она.
— Пойдём, — сказал я. — Думаю, ты слишком много выпила. Я провожу тебя до дома. Тебе нечего бояться, пока я с тобой. А завтра, когда весь туман рассеется, ты увидишь, какой глупой была. Это же просто рассказ!
— Долог путь, где я живу, — произнесла Лайя. Она посмотрела на меня. — Где ты живёшь, Джеймс? Поблизости?
— Да, — ответил я. — Всего через несколько улиц.