Опустошенный север
Шрифт:
— Миледи, тогда лучше пусть Стефан едет в имение, у него там родители, подозрительно не будет, а Хассе оставим здесь. Он по кабакам шляться не будет, лишний раз дом пустым не оставит.
— Так и сделаем.
— Можно узнать миледи, что рассказывал герцог? Он непростой человек, приближённый императора, неужели он заинтересовался шахтами?
— Ты сам сказал, что герцог человек непростой. Кто его знает, чем на самом деле он заинтересован, но он был убедителен. Весь Север в упадке, закрытие шахт одна из основных проблем. Императору нужна руда, уголь…
— А вас что привлекло в этой поездке?
Ксения опустила глаза, сложила ручки, вздохнула. Глупо врать, что она беспокоиться о шахте
— У меня Мартин несколько причин. Я не умею ждать. Схожу с ума от бездействия. Ещё я не люблю не решённых задач. Мне не даёт покоя, что я не разобралась с теми, кто отравил рабочих, а поездка может дать неожиданные результаты. И последнее, я не могу упустить шанс, заявить о себе императору с хорошей стороны. Кто знает, когда ещё представится подобная возможность. Так как, достаточно причин, чтобы считать, что у меня есть повод ехать? Не заденет моя поездка Ингвара?
— Думаю, командир поймёт, что вы не могли упустить шанс помочь императору. Всё остальное могло бы подождать.
— Спасибо Мартин за поддержку.
На следующее утро герцог Марено выслушал ответ леди Дан и дал ей полчаса на сборы.
— Давайте хотя бы после обеда, — воскликнула Ксения.
— Миледи, я итак задержался в этом городе, несколько раз мой человек замечал, что за мной следят.
— Думаете, это по нашему делу уже суетятся?
— Не знаю, ведь за мной много чего тянется, — загадочно улыбнулся его светлость, — поэтому давайте не будем дожидаться, когда у меня отрастёт множество «хвостов».
— Знаете, может мне одной съездить? Такое чувство, что будет значительнее безопаснее, — предложила девушка.
— Миледи! Я вами, конечно, восхищаюсь, но кто специалист в таких делах?
— Вы конечно, — отступила леди.
Поспешные сборы и выскользнув через чёрный ход миледи с герцогом и двумя воинами, быстро покинули город.
Чуть позже, но в этот же день, Ингвар с Харном въехали в город и, проторчав в городской управе некоторое время, чтобы узнать, где поселилась леди Дан, поспешили в снятый ею дом. Каково же было удивление, когда при подъезде они не увидели в окнах ни одного огонька. Тревожное предчувствие чуть не лишило последних сил не отошедшего от слабости Ингвара. В голове беспрестанно стояла одна картина, как его хрупкая Ксюша, в тоненьком платьице, в носочках уходит по заснеженной дороге в неизвестность. Что она пережила в тот момент, одна среди чужих людей, ограбленная и опозоренная, получившая за все свои добрые дела чёрной неблагодарностью. Нашлись люди, расписали в красках, как выставили чужеземку, как она, молча, приняла всё, лишь кулачки свои сжимала. Что если бы не воины, привёзшие её с ним, то и в деревне она не нашла бы поддержки. Чужачка, выкинутая из дома. Никто не пошёл бы против хозяйки Дан. Если бы Ингвар с самого начала не знал, что Ксения не одна, что она с деньгами отправилась в город, что всё обошлось для неё, то не поехал бы в имение. Но сейчас, увидев, что дом пуст, сердце его останавливалось, и бесстрашный воин боялся переступить порог дома, чтобы не узнать, что его Ксения не дождалась его, бросила, уехала, куда глаза глядят.
Хассе заметив остановившихся всадников возле дверей, вышел посмотреть. Радость его при виде командира была искренней. Все воины, уехавшие с леди, очень переживали случившееся. Они каждый день наблюдали, как гаснет огонь в её глазах, как одолевает её безразличие, что может она стоять часами у окна и не замечать этого. А ещё леди почти перестала есть, сидит, возит ложкой по тарелке, потом удивляется, что всё холодное и отодвигает еду. На прогулке взбодрится немного, разрумянится от мороза, а домой придёт, окинет взглядом пустые комнаты и слёзы
Хассе успокоился только тогда, когда увидел, что командир в отчаянии.
— Ждала тебя дурня и ждать продолжает, — по-деловому продолжил разговор мужчина, — только вишь у нас тут дело образовалось, решать надо было быстро. Польза от этого может статься большая.
Дальше воин рассказал о встрече с герцогом Марено, что именно леди стало интересно вызнать у Биргхиров, поделился он и своими впечатлениями о его светлости.
— Глаз он на нашу леди положил, дело делом, а кружит вокруг неё, оплетает словесами, так что не зевай, езжай за ними. Или у тебя ещё дела есть?
— Нет, Хассе, первое мое дело это Ксюша.
— И да, командир, я рад, что ты жив. Но тебе наука, не брать из рук девок никакого питья. Забыл, как у нас привораживают, хоть на ночь, хоть на час, — напомнил воин.
На следующий день Ингвар с Харном выехали по следу Ксении. Зная, куда она поехала, догнать было не сложно и вот когда уже стало возможно встретиться, мужчина обнаружил слежку за женой и герцогом. Так и получилось, герцог едет с леди, за ними неизвестные личности, а за теми Ингвар с помощником. Почти водевиль, если бы не опасность.
Всю дорогу герцог Марено проявлял галантность, развлекал пикантными рассказами о придворных, смеялся над потугами северных дам следовать этикету, выпестованному метрополискими аристократами. Частенько вовлекал Ксению в споры и всё чаще с огромным любопытством смотрел и слушал её. Его светлость показал себя очень умным, занимательным собеседником, и землянка прикусила язык только тогда, когда Мартин пошутил, что герцог вот-вот её съест. Несмотря на то, что воин имел в виду интерес Марено к леди как мужчины, Ксения поняла, что слишком увлеклась спорами и раскрылась. Был бы на месте его светлости служитель, ей бы не поздоровилось. Она умерила пыл в словесных баталиях и загрустила бы о муже, но путешественники въехали на земли Биргхиров, и волнение о предстоящей шпионской деятельности захватило её.
Благополучие проезжаемых земель бросалось в глаза во всём. Крепкие дома, большие таверны с хорошей едой и множеством посетителей, беспечные дети, играющие на улице, а не выполняющие мелкую работу дома с утра до вечера в помощь взрослым, хорошо одетые селяне, лавки с товаром почти при каждой деревне, расчищенные дороги. Но больше всего поразил Ксению товар в лавках. Чугунные сковороды, котелки, кочерги, штампованные металлические пуговицы, которые долго крутил в руках герцог, дешёвые гвозди и вызывающие потрясение шурупы!
— Что это?! — поначалу шурупы принявший за дамское украшение спрашивал герцог.
Хозяин лавки, посмеиваясь, объяснял.
— Но почему вы их в город не везёте?
— Нельзя господин. Запрещено.
Выйдя из лавки, Марено долго находился в потрясённом состоянии.
— Миледи, а вы спокойны, — вдруг обратил внимание он. — Вас не поражает мастерство здешних умельцев? Вся мелочёвка одна к одной.
— Поражает другое. Сам материал. Они льют чугун…
— Что простите? Какой чугун?