Опыт поколений
Шрифт:
Как стало ясно, что ничего не ясно, снял ремень, до этого без дела болтавшийся на шортах, привязал руку, к ставшей за это время родной железке, сполз под сиденье и как ни странно, уснул. К этому времени мне уже было всё равно, приплывём мы к берегу или нет, глубоко под нами или не очень, я просто хотел спать и больше ничего.
Когда начало подыматься солнце, одна из тёток, бесцеремонно разбудила нашего капитана, сказав при этом:
– Вставай, хорош дрыхнуть, завёз нас куда то, иди теперь разбирайся.
На парня жалко было смотреть, ну чего пристала к человеку, если мог, он бы давно нас высадил на берег. Я отвязался от поручня и пошёл
– Слышь друг, а где тут у вас этот, гальюн. Так вроде сартир по морскому называется - спросил я не совсем проснувшегося человека.
– Да везде, хочешь с борта помочись, а стесняешься так в воду прыгай, пока штиль.
Я посмотрел кругом, с борта наверное не смогу. Нет, конечно достать инструмент можно и стыдно за него не будет, но вот облегчиться нервная система всё равно не позволит, не смогу сосредоточиться на важном деле, так и буду стоять и думать, не подглядывает ли кто. Пришлось раздеться до плавок и прыгать в воду, хотя страх от того, что там очень глубоко ни куда не делся, но в данном случае это даже и не плохо, с делами управился, как никогда до этого, быстро. Пару раз окунулся в воду с головой, чтобы окончательно проснуться и вылез. Затем не одеваясь, прошёл к своему месту и сел, буду ждать когда высохну, а потом оденусь, если конечно ещё чего не захочется.
Моему примеру последовали сначала мужики, потом женщины, в самом конце купания, на него сподобились и Славка с Серёгой, со своими подружками. Причём купались они, в отличие от всех остальных, все вместе. Это что на них так ночные обнимашки подействовали, что ли.
Купаться мне больше не хотелось, да навряд ли и получилось бы, ветер поднялся, так что шли мы полным ходом, в том же направлении, что и вчера, но пока безрезультатно.
Ближе к обеду, захотелось сразу и есть, и пить, причём не мне одному. По воде вопрос, как то закрыли, хозяин посудины достал из маленького трюма почти полную пятилитровку с водой и металлическую кружку, предупредив всех, что это вся вода и поэтому расходовать её надо экономно. Так как он понятия не имеет, где мы находимся и сколько нам ещё болтаться по бескрайнему морю. На счёт воды все всё поняли, а вот по поводу того, что ему не понятно где мы, желающих поспорить оказалось предостаточно, лучше бы он молчал, а то когда прекратиться этот балаган, теперь никому не известно.
Ругань и споры о том, кто виноват, и что делать, то затихали, то разгорались с новой силой. Поэтому землю, возникшую на горизонте заметили не сразу, а лишь тогда, когда наступила небольшая пауза, в обмене мнениями о произошедшем с нами.
– Земля!
– заорала одна из женщин, тыкая указательным пальцем в ту сторону, где ей это привиделось.
Это был не мираж, и не обман зрения, прямо по курсу действительно виднелась суша, причем это был не островок, а полноценный материк, постепенно надвигавшийся на нас.
Эмоции били через край, был и смех, и слезы, люди обнимали друг друга, женщины целовали детей, Славка с Сергеем тискали своих подруг, а почему бы не воспользоваться моментом, раз возникла такая возможность. Я тоже радовался, правда проявлял свои чувства не много сдержаннее, не громко смеялся и пару раз поцеловал, правда чисто символически, ставший, за проведённое на судне время, родным, поручень.
Чтобы достигнуть берега понадобилось ещё примерно часа полтора, но время пролетело не заметно, за разговорами о том, как нас встретят на причале и что мы будем рассказывать полицейским,
– На Благовещенку вынесло - авторитетно заявил, наш капитан.
– Точно, я три дня назад был здесь - поддержал его один из пассажиров.
– А до города от сюда далеко?
– тут же поинтересовалась самая любознательная из женщин.
– Сюда маршрутки ходят, так что доберёмся - ответил кто то ей.
Катамаран, на полном ходу, врезался в песчаный берег, не много проехал по нему и замер. Мы сидели на борту судна и как будто ждали дальнейших распоряжений, то ли оно нам стало таким родным, то ли от того, что всё закончилось и все расслабились, но покидать его никто не торопился, пока с кормы не раздалась команда:
– Приехали, выгружайся.
Только после этого нас, как будто прорвало, люди сначала зааплодировали капитану, а потом дружно стали переваливаться за борт, с громкими криками и смехом. Ноги, больше суток не топтавшие матушку землю, заново знакомились с ней. Меня явно пошатывала при ходьбе, хотя это могло приключиться и от недоедания, в последнее время.
– Надо бы сориентироваться, в какой стороне станица. Добровольцы есть?
– спросил так и продолжавший сидеть у руля, старший по команде.
Как я высидел на одном месте столько времени, при моём то характере и сам не пойму. Поэтому одним из добровольцев, естественно стал я, а вторым, как это не странно, был мужик, что пытался петь про тёмную ночь. Он то куда собрался, с его комплекцией и возрастом, на песочке надо валяться, а не шляться, где попало.
– Ждём вас через два часа, дольше не ходите - предупредил нас капитан.
– У меня часов нет и телефона тоже - похлопав себя по пустым кармана сказал я.
– Вот мои возьмите - предложил мне один из остающихся на берегу мужиков.
Он протянул мне самые натуральные карманные часы, с оригинальной крышкой и на цепочке.
– Павел Буре?
– попытался я пошутить.
– Как догадались?
– в свою очередь удивился мужчина.
– Не шутите?
– не поверил я владельцу раритета - тогда не возьму, они же стоят наверное кучу денег.
– Берите, не валяйте дурака. Найдёте станицу, да забудите всё на свете, а мы тут жди у моря погоды.
Я пристегнул булавку к внутренней стороне кармана, затем положил в него часы, махнул на прощание рукой друзьям, сказал чтобы ждали меня с победой и пошёл в противоположную сторону той, что выбрал второй доброволец.
Пляж закончился через сто метров, за ним пошли мелкие кустики, с серо жёлтой травкой, дальше какие то низкорослые, явно южные деревья. Длилось это примерно километр, затем, прямо по курсу, образовался солидных размеров пригорок, обходить который не было смысла и я пошёл напрямик, пробираясь сквозь колючий кустарник и временами, чтобы не свалиться вниз, держась за него. Добравшись до вершины, упал без сил прямо на мелкие камни, отдышавшись приподнялся и стал осматривать окрестности. Видно отсюда далеко, но куда бы я не поворачивался, никаких станиц или деревень, с посёлками на горизонте не наблюдалось. Впереди был густой лес, справа от меня не большое поле, а сзади море. Что было слева, меня не интересовало, это пусть заботит другого человека.