Опыт воображения. Разумная жизнь (сборник)
Шрифт:
Официант, молчаливый и наблюдательный, принес газету. „Посмотрим, что творится в мире, что там Гитлер и Муссолини и эти напуганные коммунистами британцы, какими они представляются в глазах французов? — Хьюберт тряхнул газету, раскрывая. — Я не думаю, что Рамсей Макдональд прав, когда говорит, что война выйдет из моды, — подумал Хьюберт, — воинственность свойственна человеческой натуре“, — и он налил себе еще кофе.
Краем глаза он увидел, как из отеля вышла Флора, перешла через улицу и исчезла за дверями аптеки. Что-то заболело? Что случилось? Не
— Привет, — сказала она. — Доброе утро.
Хьюберт встал и выдвинул стул для нее.
— Хочешь позавтракать? Кофе и булочки очень хороши.
— Спасибо. — Она села, улыбаясь. Она выглядела прекрасно.
Хьюберт заказал кофе и булочки.
— У тебя все в порядке? — спросил он.
— Надеюсь, что да.
— Я видел, как ты заходила в аптеку, ничего не болит?
— Нет. — Она улыбнулась официанту, принесшему кофе, молоко и булочки.
— Может быть, мадам предпочитает рогалики?
— Нет, спасибо. Она вполне довольна булочками. — Она удивленно прикусила язык от того, что ее назвали мадам. Хьюберт все еще с тревогой наблюдал, как она ест. С аппетитом у Флоры было все в порядке.
Позабыв о крошках, голуби-самцы уже преследовали самок, торопливо сновавших в лабиринте ножен столов и стульев. Самочки недовольно хлопали крыльями, желая уклониться от внимания к себе.
Флора пила кофе и ела булочки.
— То, что мы делали сегодня ночью, это то самое, что делают супруги? — Она смотрела на улицу, туда, где старая леди медленно шла со шпицем, так медленно, чтобы он мог остановиться, понюхать, задрать ногу, чтобы ему не мешал поводок. Это был такой же шпиц, как и у Ирены Тарасовой, Князь Игорь, но другого цвета. — Помнишь шпица мадам Тарасовой, ну того, давнего?
— А, того паразита, помню. Но, отвечая на твой вопрос… — Хьюберт взмок, — так сказать… да, хотя, как я знаю…
Флора повернулась к нему, глядя большими темными глазами.
— У нас в Оксфорде был преподаватель, который без конца повторял „так сказать“, и это звучало очень солидно… да, женатые люди занимаются этим, и… гм… и любовники тоже. Люди, которые любят друг друга или… — Хьюберт заколебался и умолк.
— А ты собираешься на мне жениться?
— Нет! Да, я хочу сказать, что… гм… — у него вспотело под мышками и в паху. — Я… я…
— Потому что я — нет, — сказала Флора.
— Что „нет“?
— Не хочу выходить за тебя замуж. Ну, в общем-то, и не могу. — Не может же она объяснить ему, что еще есть Космо, есть Феликс, хотя Феликс, оказалось, уже женат. — Я не могу, — покачала она головой. — Извини.
Почувствовав, что гора свалилась с плеч, но и ощутив странную ярость, Хьюберт раздраженно проговорил:
— Какого черта нет?
— Я слишком жадная.
— Но в прошлую ночь ты…
— А, это было прекрасно, — сказала Флора, — замечательно.
— Тогда почему…
— Ты сказал, что этим занимаются женатые люди или любовники и те, кто просто любят друг друга. Так
— Поэтому ты…
— Да.
— Но, предположим, у тебя будет ребенок, ты легко его можешь заиметь, — его уже охватило беспокойство: ей же должно было хотеться выйти за него замуж, привязать его к себе законными узами навсегда.
— А я не собираюсь заводить ребенка, — хмыкнула Флора. — Поэтому я и пошла в аптеку, чтобы купить, ну… в общем… лечение, — сказала смущенно Флора. — Всякое бывает.
— О, дорогая, — Хьюберт взял ее за руку. — А у тебя все в порядке?
— Конечно, все в порядке. (Ну, немножко саднит, но она ни за что не скажет ему об этом.)
С порога кафе официант смотрел в темноту зала, где за своим столом сидела хозяйка. Она вздернула подбородок, сардонически усмехаясь. Она заметила их раньше и слышала то восклицание Флоры „О, как здорово!“
Флора несколько трогательно заявила:
— Может, я ничего не знаю про ночные клубы, но я кое-что почерпнула из основ биологии.
— О, дорогая, но иногда вмешивается судьба. Она дает нам возможность быть разумными.
Флора, не совсем поняв, спросила:
— Так как мы поступим?
ГЛАВА 40
Ангус Лей, подстригшись у Трамперса, быстро шел через пари в свой клуб на Пэлл-Мэлл. Он бы там полистал газеты, выпил шерри и в одиночестве посидел за ленчем. Хотя бы ему повезло и никто не докучал бы ему в клубе, чтобы не пришлось изображать любезность. Но, пройдя мимо Сент-Джеймского дворца, он повернул на Пэлл-Мэлл и сразу увидел Фредди Варда и Яна Макниса, которые направлялись туда же. Он замедлил шаг, а когда они отошли подальше, юркнул в „Хардис“, где, осматривая все прелести, находившиеся там, боролся с собственной совестью. Старина Фредди и Ян пока еще не были уж совсем скучными, но находились на пути к этому. И всегда жаждали общаться с ним.
— А вон та самая, я еще не видел такую. Нет-нет, я не могу больше покупать. У меня и так всего полно.
— Ну да, может, и так, как вы говорите, да, мой сын рыбачит и зять тоже, интересно узнать, что они думают…
— Да, если бы вы это мне прислали, спасибо. До свидания.
Выходя на холодную улицу, внутренним слухом он услышал не „до свидания“ продавца, а слова Милли: „Больше никаких рыболовных снастей. Ну правда, дорогой! Ты никогда не в силах пройти мимо этого магазина, разве нет? Дом битком забит всем этим“. И так далее, и так далее…
— И так далее и так далее, — шумно вздохнул он и столкнулся с девушкой на тротуаре.
— Генерал Лей, — сказала она. — Привет.
— Привет, моя дорогая. Какая встреча! — Ангус с радостью узнал ее. — Ты как раз то, что мне надо. Можешь помочь? У тебя есть полчаса?
— И то и другое, — сказала Флора.
— Я накупил всяких дорогих ненужностей, и, чтобы оправдаться, мне надо купить что-то для Милли. Понимаешь?
— Да, — кивнула она. — Понимаю.
— Умница. Так куда мне пойти?