Опытный некромант
Шрифт:
Спать лёг у костра, закутавшись в спальный мешок.
Мы прихватили шикарный ужин, приготовленный Скучным, чтобы дать пленным достойную последнюю трапезу.
Эти люди, мужчины и женщины, были апатичны и пассивны, видимо, их окончательно сломали профильные специалисты. И если даже Московых посчитал их полностью бесполезными, значит, они рассказали всё, но этого было недостаточно. Видимо, действительно мелкие сошки, не успевшие зайти в своей шпионской деятельности достаточно далеко.
— Хайле-Гале, Парабубер… — тихо напевал Пападимос, мерно затачивая
— «Хали-Гали», «Паратрупер», — не смог не поправить я его.
— Хали-Гали? — спросил немёртвый. — Пара… трубер? Паратрупер. Что это такое, господин?
— Это… — я задумался о том, как бы ему всё это объяснить. — Это такие штуки, созданные для развлечения людей — аттракционы. Люди садятся на места в аттракционе и он начинает крутиться и вертеться.
— А зачем? — не понял Лукас Пападимос.
— Это необычные ощущения, так как мозжечок человека… — начал я, но затем понял, что начинаю углубляться в никому не нужные подробности. — От того, что человека крутит и вертит, у него появляется ощущение бабочек в животе — ты ведь ощущал нечто подобное когда-нибудь?
— Да, — ответил Пападимос. — Когда с крепостной стены в ров упал. Действительно, в животе будто бабочки были…
— Вот, люди в моём мире готовы платить деньги, чтобы испытать это ощущение, — улыбнулся я.
— А о чём песня? — спросил немёртвый. — Об атрасонах? Атракционах? Нет, аттракционах?
— Песня о любви, — ответил я. — Разделена на два периода жизни поющего — когда ему десять лет и когда шестнадцать. Он копил деньги, чтобы купить себе велосипед, это такая штука, на которой у нас катаются дети и не только, очень отдалённо похожая на наши квадроциклы. И потом этот мальчик повстречал девочку, в которую влюбился, после чего потратил все накопленные деньги на катание на аттракционах.
— Неразумно, — покачал головой Пападимос, после чего посмотрел на «Тульчанку». — Я бы отдал много денег за такое и никакая баба бы меня от этого не отвратила…
— Ребёнок, — пожал я плечами. — Дальше этому же мальчику уже шестнадцать, он копил деньги на мопед — это уже чуть более похожая на наш квадроцикл штука, стоящая существенно дороже детского велосипеда. Но он вновь встретил эту же девочку, которая позвала его на вечеринку…
— Что такое «вечеринка»? — спросил Пападимос.
Остальные немёртвые, даже мои одномиряне, внимательно слушали нашу беседу.
— Это когда люди собираются вечером в каком-нибудь доме, пьют алкоголь, разговаривают и беседуют, — объяснил я. — И на этой вечеринке девочка отдалась мальчику, что поющий сравнивает с катанием на аттракционах. А потом девочка бросила этого мальчика и он загрустил, запомнив всё это до конца своих дней.
— То есть она обманула его? — нахмурился Пападимос.
— Она ему ничего не обещала, поэтому обмана не было, — вздохнул я. — Он сам на это пошёл.
— Честь девочки была попрана, — сообщил нам Лебедякис. — Не пристало добропорядочным девам отдаваться до брака…
— Это другой мир, другие порядки, — пожал я плечами. — Не надо осуждать людей за то, что у них всё иначе.
—
— Сами знаете, — махнул я рукой. — Но песня хорошая, я считаю.
— Можешь включить ещё раз, господин? — попросил Пападимос.
— А, ладно, — решил я, доставая смартфон. — Где там она была…
Засыпал я под белорусский гаражный рок.
//Фема Фракия, г. Адрианополь, 31 августа 2021 года//
Вторник, как говорят блогеры Пейсбука, это лучшее время, чтобы постить контент. Почему так? Я не блогер, я не знаю.
Но я некромант, поэтому уверяю вас, что вторник — это лучшее время, чтобы совершить ужасный ритуал, который изговняет окрестности, в радиусе пары километров, скоррапченной некроэнергией.
Да-да, всё в этом мире можно скорраптить, даже некроэнергию. Потому что некроэнергия изначально нейтральна, как витаэнергия и энергии стихий. Любую из этих энергий можно наполнить новым содержанием и/или изговнять. Сегодня я покажу вам, как можно изговнять некроэнергию…
Солнышко светит, птички поют, но не очень уверенно — они чувствуют, что, как минимум, с половиной людей, снующих по лужайке, что-то сильно не так.
— Стелите полиэтилен! — приказал я немёртвым. — Готовьте маркеры и порошок! Скоро начинаем!
Осмотрев будущие жертвы и проверив состояние вендиго, почувствовавшего запах жареного и ставшего активным, я тоже влился в активную работу.
А вообще, не понимаю, почему именно это место, под руинами старинного замка, считают проклятым. Тут же прямо ништяк! Даже немного жаль, что придётся делать то, что мы задумали…
Полиэтилен был расстелен — нежелательно усугублять и без того паршивую ситуацию кровью скверно умерших жертв. Мы и так тут нагадим так, что все туристы вместе взятые столько не нагадили, а впитавшаяся в землю осквернённая мёртвая кровь не добавит в эту местность ничего хорошего. Вот если забрызгаем ею тут всё, тогда да, жди, что из этой залупы полезут настоящие кошмары сумрака человеческого подсознания… Но мы-то не дураки, поэтому придумали решение!
Полиэтилен сложим, кровь разольём по канистрам и сварим её прямо на костре, до полного испарения. Тоже не прямо адекватное решение, но лучше у меня нет.
Вендиго, разглядевший, что происходит на лужайке, забуйствовал, заскрипел сталью и бронзой клетки.
Быстро деться никуда он не может, нужно ведь время, чтобы покинуть своё тело. А ещё ему нельзя уходить в пустоту — в Адрианополе было дохрена тел, в которые можно было переехать на ПМЖ, а тут вокруг вообще ничего нет, даже костей.
«Виновника торжества», то есть вендиго, поставили в центре будущего ритуального круга, прямо с клеткой, потому что мало ли.
Перед тем, как вытаскивать жертв из клеток, я приказал напоить их бутилированной водой — там присутствует неплохая доза фенобарбитала (1), поэтому принимать смерть эти дабл-адженты будут спокойно и умиротворённо. Доза ударная, поэтому некоторые из них уже начали засыпать.