Оракул

Ночкин Виктор

— Лаура, — улыбка вдруг исчезла с лица юноши, — я прошу тебя не думать об этом. Знаешь, я встречался с девицами своего сословия… Но ни с одной из них я не чувствовал… Это в самом деле странно. Понимаешь ли…

Кари нахмурился и, не глядя на свою спутницу, потянулся за кувшином. Все так же молча он наполнил свой кубок и сделал выразительный жест, предлагая вино Лауре. Та торопливо убрала бокал, поставленный было на скатерть. Она опасалась выпить лишнего, все-таки вино было незнакомым… Гусеница ли, бабочка — а напиться она боялась. Еще тетка учует запах вина, чего доброго, тогда Лауре несдобровать.

Кари беспрекословно опустил кувшин на место, затем поднял свой бокал, отхлебнул… и только затем продолжил:

— Понимаешь, когда я увидел тебя, то

сразу почувствовал — это не случайно. Я ведь рассказывал тебе, я давно задумываюсь о своей судьбе, о своей странной удаче… Это не выдумка, поверь — ведь не сам же я прозвал себя Счастливчиком? Так вот… Даже не знаю, что сказать тебе, как описать… Мне кажется, я уже научился распознавать в веренице событий такие вот выверты моей удачи. Я умею выделить их из череды простых совпадений… И я твердо верю — наша встреча не была случайной. Ты ведь наверняка размышляла над моими словами, верно? И что ты думаешь? Ведь неспроста же наши судьбы похожи, неспроста Лотрик выскочил тогда из переулка прямо в мои объятия с твоей корзинкой, Лаура. Скажи, это ведь не может быть случайностью? Ты веришь мне?

— Верю, — тихо, но твердо сказала девушка.

Она верила, как никогда и никому — верила этому странному человеку. Человеку, подарившему ей крылья.

Пауза тянулась и тянулась. Кари молча глядел на девушку, не произнося ни слова — как будто надеялся открыть в ее облике что-то новое. Наконец Лаура не выдержала и поднесла бокал к губам, воспользовавшись этим, чтобы опустить глаза. Сделав крошечный глоток, она повернула голову, словно изучая тени, неторопливо колышущиеся и переливающиеся по драпировкам на стенах. Тени, казалось, жили собственной жизнью, становясь частью изображений и странным образом совмещаясь с вышитыми на гобеленах существами… Поставив бокал, Лаура задумчиво взяла несколько орешков. Ей подумалось, что молчание убивает что-то важное, что вот именно сейчас необходимы некие слова, но… Но нужных слов она не смогла отыскать.

— Кари… Ты не расскажешь мне о своем деле? — наконец произнесла она. — За что тебе платят столь щедро? Ведь щедро, да? По-моему, это вино очень дорогое, да и вообще… Столик в таком месте…

— Да, — кивнул Кари, — провести часок здесь довольно-таки недешево. Но не думай об этом. Мне в самом деле щедро заплатили. И обещали еще больше. Мой наниматель — богатый человек, и он очень хочет, чтобы я… Видишь ли, это самое дело, порученное мне…

Теперь пришла очередь Кари отвести глаза в сторону.

— Если это какая-то тайна, то вовсе не обязательно… — быстро проговорила Лаура, не хватало ей еще выведывать чужие секреты…

— Тайна, разумеется, — задумчиво проговорил Кари.

Лаура снова поразилась тому, как быстро меняется настроение ее друга. Вот сейчас он, похоже, погрузился в обдумывание своего опасного предприятия. Но Кари, помолчав недолго, продолжил:

— Видишь ли, Лаура, здесь замешаны очень важные персоны… Мой наниматель даже не осмелился сам приехать в Ванетинию, хотя его присутствие могло бы крепко помочь делу. Но он боится…

— Боится?

— Да. Дело идет о магии высшего разбора. Ты, разумеется, знаешь о колдунах Самоцветных Кланов?

— Ну… Я слышала кое-что… Они живут на юге, в городе Энмаре…

Вообще-то эта тема считалась нежелательной в доме мастера Эвильета. Осевший в Ванетинии клан Изумрудов, к которому принадлежал и сам хозяин Лауры, был родом из Энмара — однако он, как и всякий Изумруд, не любил вспоминать об этом. Его клан был изгнан из родного Энмара около восьмидесяти лет назад объединенными усилиями всех магов города, ибо Изумруды были властолюбивы и заносчивы. Этого не смогли потерпеть их конкуренты. Надо сказать, что для гордости у Изумрудов имелось немало причин, они и впрямь превосходили талантом и накопленными умениями представителей конкурирующих семей — однако противостоять объединенным усилиям Сапфиров и Рубинов, к которым примкнули и кланы помельче, им оказалось не под силу. В результате серии стычек, в которых семья понесла ощутимые потери,

вожди Изумрудов приняли тяжелое решение — отказаться от борьбы и покинуть Энмар. Изумруды осели в столице Империи и здесь их таланты были оценены по достоинству. Правивший в те годы Император нуждался в знающих магах, не уступающих колдунам-Самоцветам. К тому же их наследственная враждебность по отношению к Энмару в Ванетинии тоже пришлась по душе… Так Бонка Изумруд, дед Эвильета, получил пост придворного мага, а представители его клана легко оттеснили от престола местных чародеев… Но вспоминать о том, как их изгнали из Энмара, Изумруды не любили и по сей день, хотя, разумеется, в общих чертах эта история была известна всем.

— Да. А Изумруды перебрались сюда, — голос Кари звучал ровно и бесстрастно, — и потеснили местных. Ты понимаешь, конечно, что мирно их водворение в столице пройти не могло, здешние чародеи не сдались без боя… Конечно, все делалось втайне — стычки, интриги, похищения, подстроенные западни.

— Конечно, — осторожно вставила Лаура, — их из Энмара выгнали также… Ну, так — не мирно…

— Разумеется, у колдунов всегда так. Мерзкая публика. Но история Изумрудов до их появления в Ванетинии меня мало занимает. Важно другое — они водворились здесь и заняли теплые места при дворе, оттеснив местных. Разумеется, были обиженные… Или, скажем, были те, кто счел себя обиженным. Один колдун сбежал тогда из Ванетинии… Он утверждал, что Изумруды ограбили его… Украли очень ценный амулет… Но кого интересуют слова неудачника? Словом, теперь его сын жаждет отомстить. Он вбил себе в голову, что обязан вернуть похищенный у отца амулет. Ну, мол, тогда он может умереть спокойно — отомстит, смоет обиду… Ну и все такое.

— Но ведь прошло столько лет…

— Я же говорю, эти чародеи — довольно мерзкая публика. И лучше бы держаться от них подальше. Поэтому я в свое время и отказался от ученичества у этого старого мага, но он обо мне не забыл, как выяснилось теперь.

Глава 7

— Ученичества? Так у тебя есть колдовской дар? — Лаура была настолько удивлена, что даже забыла, с чего начался разговор.

— Есть, — пожал плечами Кари, — это тоже одна из причин, по которой мой наниматель обратился именно ко мне. Вот смотри!

Кари нахмурился, зажмурил глаза и что-то зашептал себе под нос. Лаура следила за его действиями с недоверием, как-то слишком уж натужно выглядит. Мастер Эвильет несколько раз в ее присутствии творил несложные магические заклинания. То есть он сам говорил, что они несложные, а Лаура была поражена… И никогда старик при этом не выглядел напряженным или сосредоточенным — вот как Кари сейчас.

Спустя пару минут Кари раскрыл глаза и шумно выдохнул. Его рука, покоившаяся на столе, разжалась — в ладони у юноши была роза. Лаура могла поклясться, что перед этим ее кавалер не убирал ладони со стола, и ничего у него не было… Никаких цветов. Улыбнувшись, Кари продемонстрировал розу девушке, причем Лаура заметила, что он украдкой смахнул со лба капельки пота.

— Здорово! — заявила она, стараясь, чтобы ее голос звучал восхищенно.

— Да пустяки. — Кари махнул рукой, он уже снова стал прежним самоуверенным болтуном, но затем скорчил уморительную гримасу и рассмеялся. — На самом деле я долго готовился к этому трюку… Уф-ф… Не думал, что будет так тяжело. Сказать по правде, в любом балагане на ярмарке бродячие жонглеры тебе покажут то же самое и гораздо изящнее. Причем без всякой магии. Видишь ли… Мой дар настолько ничтожен, что я решил вовсе пренебречь им и гораздо больше внимания уделял охоте и упражнениям с оружием. Это более достойно дворянина, как известно… Ну а ученичество — что? Два или три года — самое меньшее! — носить капюшон, скрывая лицо, выполнять любой каприз наставника, служить ему… И в конце, когда мастеру будет угодно признать твои достижения, обретаешь сомнительное право, сняв ученический капюшон, именоваться «мастером» и «колдуном»… И просить где-нибудь в захолустье дозволения гильдии на частную практику? К чему мне это?