Орбитальный утилизатор
Шрифт:
Но полковник прекрасно видел, что никто не торопится выполнять команды. В глазах команды, Гобиан уже был мертв, только никто не мог отважиться и совершить это финальное действие.
– Вот видишь, Барсик, именно об этом я тебе и говорил, - вздохнул Ту-Лак, - ты и твои сородичи - просто ангелы, по сравнению с нами, людьми.
– Я отдал приказ!
– заорал Гобиан и ринулся со своего места.
Дальнейшее, полковник видел урывками. Гобиан выхватил пистолет. Ринулся к оружейному пульту. Оттолкнул кого-то из своих людей. Потом мелькнул кто-то маленький
Гобиан еще стоял на ногах, но с дырой в груди. Рука и пол головы были сожжены.
– Сдохни! Сдохни!
– какая-то полуголая девица, измазанная в крови, истошно визжала, продолжая стрелять в плавно оседающее на пол тело.
– Ай, умница!
– восхитился полковник.
Девица заткнулась и, бешено озираясь, направила пистолет на стоявших перед ней офицеров.
– И вы! Вы тоже!
– она быстро перемещала пистолет, целясь то в одного, то в другого.
Все произошло в считанные секунды, никто из присутствующих в рубке не успел среагировать.
– Браво!
– захлопал в ладоши полковник, поставив контейнер с Барсиком на панель управления.
– Умница, девочка, будешь у меня офицером! А вы, придурки, сдайте ей оружие и приготовьтесь принять моих людей.
В ошалевших глазах девицы появились проблески разума. Пистолет больше не трясся. Не сводя с офицеров прицела, она подошла и со всей злости пнула бренные останки Олрокса.
Тело Лартиса Гобиана почти скрылось под поедавшими его слизнями. В центре этой отвратительной кучи копошился клукс раза в два превосходивший остальных размерами.
– Кушай, Барсик, кушай мой хороший, - ласково повторял полковник Ту-Лак, не сводя маслянистых глаз с завораживающего зрелища пиршества клуксов.
Не отрываясь, один за другим он отправлял в рот сочащиеся маслом румяные пончики, щедро посыпанные сахарной пудрой. Он пребывал в чудесном расположении духа. После такой блестяще проведенной операции, что может быть чудесней, чем славная казнь врага? Он сожалел лишь об одном, что казнь пришлось проводить в одном из ангаров, и без должного оснащения. Все, что было оборудовано для казни старого Гобиана, разобрали, а обустроить новую площадку перед кабинетом не успели. Вот и пришлось приспосабливать один из ремонтных ангаров. Но удовольствие все равно было ни с чем не сравнимое.
– Ваша Светлость!
Полковник едва не подавился пончиком, когда настырный капитан опять возник за спинной в самый неподходящий момент. Клуксы как раз прогрызли несколько дыр в животе Гобиана и по очереди заныривали туда, поближе к мягким и сочным внутренним тканям.
– Ну что еще?! Не видишь, у нас обед!
– Ту-Лак, засунул в рот очередной пончик и вытер жирные пальцы о мундир капитана.
– Вас вызывает госпожа Торея.
– Так что ж ты сразу не сказал! Прекратите представление, - скомандовал полковник и, всучив капитану миску с пончиками, направился
– Хотя нет, не надо, - внезапно обернувшись, он жестом остановил нескольких человек, бросившихся вытаскивать клуксов из контейнера с телом Гобиана, который, на свое счастье, уже умер.
– Пусть хоть Барсик спокойно поест, - он со вздохом отправил в рот очередной пончик.
– Идемте, капитан, идемте!
Капитан следовал за ним по пятам, держа наготове миску с пончиками. С размаху плюхнувшись в кресло, полковник повернулся к монитору:
– Торея, доченька, ну как дела на Зельфее?
– Папа, а что это ты сегодня без Барсика? Надеюсь, с ним все в порядке?
– Тьфу, тьфу, ну что ты такое говоришь?! Барсик кушает. Они с друзьями как раз доедают Лартиса Гобиана.
– А.. Ну тогда приятного им аппетита. А что со вторым?
– Его уже съели. Вот только, - тут лицо полковника стало обиженным, - Барсику не понравилось, он гарью вонял. И, вообще, мало что от него осталось. Он...
– Расскажешь потом, - оборвала его Торея.
– Что с крейсерами?
– Один целый, а второй...
Тут полковник зацепил очередной пончик из миски, которую капитан поставил на стол. Сам капитан отошел в дальний конец комнаты, поскольку полковник не дал никаких указаний.
– Второй...
– он внимательно рассматривал пончик, - ... второй... этот дурак его чуть не угробил!
С этими словами полковник швырнул пончик в капитана. Пролетев через всю комнату, пончик попал тому прямо в глаз. Капитан оторопело моргал, вытирая с носа сахарную пудру и размазывая по лицу жир.
21. Политика утилизации отходов.
"Что он при этом чувствовал? Что думал? Зачем ему все это?" - как много раз Торея задавала себе эти вопросы, глядя на мумию распятого десятилетия назад святого. В страданиях, навеки застывших на его лице, ей мерещилось тайное знание. То самое, что позволит ей идти по жизни, не оглядываясь, не сомневаясь. Знание, перед которым отступит то мучительное чувство одиночества и пустоты, что отравляло ее явь и превращало сны в кошмары.
Она вглядывалась в высохшее лицо, навеки искаженное болью, но в оскале обнажившихся зубов, ей виделась улыбка, слегка насмешливая, но бесконечно мудрая. Словно уйдя за последнюю черту, святой познал ту самую истину. Теперь он наблюдает за ней и слегка подтрунивает, дразнит и не спешит поделиться тайной.
– Что скажешь?
– Торея частенько к нему обращалась.
А у кого еще она могла спросить? Кому она могла доверить все, до последнего, без утайки или стеснения? Порой она доверяла ему то, что боялась сказать самой себе и лишь после долгих бесед, этот давным-давно умерший человек заставлял ее признать, что и она уязвима. Но никто кроме него не должен был этого знать... никто.