Орбитсвилль (сборник)

Шоу Боб

Вздох, вобравший удивление и восхищение, прокатился по толпе наблюдающих, когда машина продолжила свой волшебный подъем в ясный голубой свод небес. Там, на головокружительной высоте над дворцом, почти за пределами видимости, король передвинул рычаг. Полупрозрачный диск, образованный вращающимися крыльями, слегка наклонился, и машина устремилась вниз, к скалам над водами залива.

Исступленные рукоплескания, огромные волны восторженных голосов поднимались и опускались словно прибой, когда Маркурадес — богоподобный в своей новой власти, — искусно управляя машиной, выполнил серию широких кругов в вышине над неспокойным морем.

— Пора! — подгонял Уртарра. — Давай же!

— Так

тому и быть, — сказал Дардаш, доставая клочок пергамента, испещренный заклинаниями для кинетического колдовства. Он произнес одно магическое слово и разорвал пергамент надвое. И в тот же миг сверкающая на солнце машина остановилась в полете, словно натолкнувшись на невидимую преграду, дрогнула и начала падать.

Звук, пронесшийся над многотысячной толпой, был бессловесным стоном ужаса и скорбного недоверия. Дардаш на секунду задержался на балконе, прислушиваясь с бесстрастным лицом, потом повернулся, чтобы удалиться, когда произошли две вещи, заставившие его застыть на месте.

На безопасном расстоянии от воды машина Маркурадеса внезапно выровнялась и зависла, не снижаясь, но и не набирая высоты. Тем временем острая боль пронзила левую руку Дардаша. Он сорвал с пальца сенсорное кольцо и швырнул его на пол, где оно мгновенно раскалилось добела. Вокруг воцарилась мертвая тишина, словно каждый из подданных Маркурадеса не осмеливался дышать, чтобы не помешать его спасению.

— Король летит, — прохрипел Уртарра. — Ты недооценил возможности его механизма.

— Я так не думаю, — мрачно ответил Дардаш. — Смотри, крылья машины едва вращаются. По всем законам она должна падать! — Маг бросился к сундуку, где хранились некоторые из его приспособлений, и вернулся, держа в вытянутой руке блестящий обруч. Взглянув на летательный аппарат сквозь металлический круг, он увидел слепящий, солнцеподобный источник излучения. Дардаш почувствовал, как в нем поднимается страх.

— Что это значит? — спросил Уртарра. — Я не…

— Этот свет — мана, необработанная энергия за пределами магии. — Горло Дардаша пересохло, голос его сделался тонким и слабым. — Высвободившаяся в неимоверном количестве, она поддерживает в воздухе Маркурадеса и его машину. Я никогда не встречал подобной концентрации.

— Неужели здесь поработал другой маг?

— Ах, если б дело было только в этом! — воскликнул Дардаш. Он опустил серебряный обруч и вгляделся в мерцающую пылинку, в которую превратилась летающая машина. Она вновь начала перемещаться, медленно снижаясь и двигаясь по направлению к берегу, и Дардаш с тупой обреченностью понял, что на борту машины находится человек новой породы — тот, кто способен использовать ману в огромных, ужасающих масштабах для удовлетворения собственных нужд и потакания личным амбициям. Маркурадес мог подключаться к источникам маны и расточать их, даже не догадываясь о том, что творит, и теперь Дардаш полностью осознал, отчего предсказанное королю будущее грозит страшными катаклизмами. Подобная власть без дисциплины, без знания традиционных приемов волшебства могла лишь развращать. Каждое удовлетворенное с помощью маны желание властолюбца породит новые притязания, все более грандиозные и проникнутые тщеславием, что в итоге обернется величайшим злом и безумием.

Дардаш, слишком хорошо осознавший опасность, что таила в себе эта энергия во власти дилетанта, внезапно ясно представил себе скорое возникновение новой разновидности тиранов — стремительно плодящихся монстров, столь развращенных успехом и непомерными амбициями, так свято верящих в неиссякаемость собственной силы, что они неизбежно станут добиваться главенства над всем миром и будут готовы сжечь его дотла, если кто-либо посмеет помешать исполнению их желаний.

— Я

не допущу этого, — прошептал он. Его страх уступил место негодованию и глубокой неукротимой ненависти. — Я, Дардаш, говорю НЕТ.

Подстегиваемый мыслью, что с каждой упущенной секундой Маркурадес приближается к спасению, маг вынул из сундука тонкий черный жезл. Сам по себе инструмент не имел силы, но он служил для того, чтобы направлять и концентрировать магическую энергию. В это время в соседней комнате раздались шаги. Взглянув через приоткрытую дверь, Дардаш увидел Нирринин, спешащую к нему. На ее лице застыло выражение детского восторга, руки ласкали золотое ожерелье, висящее у нее на шее.

— Посмотри, что подарил мне король, — начала она, — разве оно не…

— Убирайся! — вскричал Дардаш, пытаясь справиться с охватившей его паникой, когда он понял, что у него почти не осталось времени на выполнение своего намерения. Он повернулся к балкону и расстилающемуся за ним пейзажу, направил жезл и произнес заклинание, которое, как он раньше надеялся, ему никогда не придется применять, ибо это была святотатственная разрушительная формула, использующая ману против маны и для ее же нейтрализации.

Летающая машина распалась на части.

Четыре крыла, вращаясь, разлетелись в разные стороны, и корпус машины, вырвавшись из эпицентра разрушения, рухнул вниз, как свинцовый груз. Громадный фонтан брызг поднялся из воды, и Маркурадес сгинул в пучине. О властолюбивом правителе напоминали лишь расходящиеся круги по воде да четыре медленно планирующих вниз крыла, вознесших его к гибели. В наступившей тишине слышался только крик одинокой морской птицы.

Дардаш пережил лишь краткий мучительный миг торжества, а затем его зрение затуманилось и померкло. Маг взглянул на свои руки, которые превратились в некое подобие клешней — немощных и пятнистых, — и сразу понял, что его короткая битва с Маркурадесом оказалась даже более разрушительной, чем он предполагал. В один миг была уничтожена мана всего региона — вся, до последней капли, — и он, Дардаш, более не имел доступа к магической силе, которая прежде оберегала его тело.

— Убийца! — Голос Нирринин, казалось, долетел до него из иного времени, из иной жизни. — Ты убил короля!

Дардаш обернулся к ней:

— Ты преувеличиваешь мою силу, дитя. — Он старался успокоить девушку, тем временем делая знаки Уртарре зайти сзади и перекрыть выход. — Почему ты думаешь, что скромные упражнения дилетанта в простейшей магии могут… — Он умолк, заметив, с каким отвращением смотрит на него Нирринин: словно сто с лишним лет тяжелой жизни наложили на его лицо и тело ужасный отпечаток — свидетельство его вины.

Нирринин тряхнула головой и почти со сверхъестественной скоростью побежала прочь. Коротко прозвучали ее удаляющиеся шаги и тут же были заглушены скорбным воем, который начал проникать в комнату с улицы, как только народ Бхитсалы осознал, что их правитель мертв.

— Ты должен был остановить ее, — упрекнул Дардаш Уртарру, слишком слабый и усталый, чтобы выразить нечто большее, чем мягкий укор. — Она бросилась за дворцовой стражей, и теперь мы оба…

Он умолк, заметив, что Уртарра, безвольно опустившись на кушетку, прижал руки к вискам и смотрит сквозь него невидящими, расширенными от ужаса глазами.

— Итак, свершилось, предсказатель, ты наконец узрел собственную смерть, — произнес Дардаш, интуитивно угадывая, что творится в уме Уртарры. — Но не трать впустую ту толику времени, что у тебя еще осталась. Дай же мне знать, что моя жертва не напрасна, что шлюха не носит в своем чреве семя Маркурадеса. Подтверди, что не явятся другие монстры, чтобы узурпировать власть магов и в своем слепом невежестве предать мир огню и мечу.