Орден Креста
Шрифт:
– Артэм, сынок, послушай, - начала было Анне, но мальчишка не желал ничего слушать.
– Я ничего не хочу слушать. У меня есть отец и этого мне достаточно.
– Но он не твой отец!
– вдруг вскрикнула Анне.
– Зато я настоящая, твоя родная мама.
– Уходите, - прошептал мальчишка.
– Я никуда не пойду.
В нем явно все оборвалось, а радость успеха мгновенно рассеялась. Ему уже не было дела до того, что мог сказать Лейн, Стен, эта странная женщина, называющая себя матерью. Ему просто хотелось побыть одному.
Он не соврал, говоря, что знает о матери. Как не соврала и Камилла, утверждая, что не
– Скажи, а я похож на мать?
– спросил он Лейна, как только тот прибыл в столицу.
– Нет, - буркнул тот неуверенно.
– Я ее, конечно, плохо помню, но мне кажется, что нет.
Подобный ответ не удовлетворил мальчишку, но он не стал пытать брата, а обратился к архивным документам. Так он узнал, что мать служила ордену, будучи информатором, ибо обладала особой способностью чувствовать Тьму. Не один темный не мог ее обмануть и потому ее еще юной девочкой прозвали белой ведьмой, а после просто ведьмой. Он узнал о том, что она пропала и что сделала, прежде чем сбежать. Он узнал все это, но молчал, оставив эту правду при себе. Хотя неоднократно, пытался представить себе разговор с отцом и не мог найти подходящих слов, но успокоил свою душу другим случайным разговором.
– Не могу я слушать нашего епископа, - говорил как-то один из послушников.
– Они такие лицемерные. Он говорит о праведности, а сам нагло крутит роман прямо в стенах ордена.
– И что?
– вдруг спросил Артэм, обнаруживая свое присутствие.
Болтающие подростки тут же напряглись, но прятаться было уже поздно.
– Давайте я расскажу вам правду, - проговорил он, присаживаясь на краешек стола подле ребят.
– Моей матери нет рядом с ним с самого моего рождения. За всю свою жизнь я никогда не видел отца счастливым. Ни одна женщина не бывала в нашем доме, не было ни одного романа и ни одной сплетни, пока не появилась Камилла.
Он посмотрел на того, кто посмел назвать его отца лицемером и, глядя ему в глаза, продолжил:
– Он не крутит с ней роман, он живет с ней, он заботиться о ней, и я впервые вижу в его глазах проблески легкости.
Он выдохнул, понимая, что должен был все это сказать самому себе, а не этим ребятам, которые все равно ничего не поймут.
– У моего отца есть причины не вступать в брак, но у него нет причин не любить. Хотите верьте, хотите нет, но нет ничего честнее отношений моего отца и Камиллы Верен.
Тихий шепот и хихиканье стало ему ответом. Артэм вздохнул, спрыгнул на пол, сделал несколько шагов, а после резко развернулся.
– В следующий раз, если я услышу от вас нечто подобное, вместо объяснений я вызову вас на бой, а мечом я владею не хуже печатей.
Сказав это и не дожидаясь реакции, он поспешил удалиться, осознав все для себя самого. Перед его глазами мелькало множество разных сцен из детства. Он вспоминал минуты своей слабости и беспомощности, когда отец защищал его. Ему вспоминалось, как совсем маленьким во время болезни он тянулся к отцу, а тот отменял все дела, чтобы сидеть с трехлетним Артэмом. Ему вспоминалось, как он бежал к отцу и говорил «Хочу в Кергут на выставку минералов!», а тот становился серьезным, доставал записную книжку, что-то выискивал и говорил: «В следующую субботу, ладно?» - и оставалось только дождаться субботы. Он даже сам однажды слышал в разговоре отца с коллегами: «Я не могу, я уже обещал сыну». Он слышал смех в ответ, но в выражении лица Стенета ничего не менялось. Тогда зачем сейчас Артэм думал о непонятных деталях прошлого? Что он хотел для себя решить, если у него был отец, который всю свою жизнь посвятил ему?
Вот только что теперь с появлением этой странной женщины? Зачем она сказала эти страшные слова? Он не сын Аврелара? А чей тогда? Артэм не представлял и не хотел представлять другого отца. Он действительно был сыном Стенета, может и не по крови, но по манере, по науке, по развитию. Он стал невольно продолжением Стена, его моральным наследником и это было так очевидно, что никто не смог бы это оспорить. Ведь мальчик как губка впитал в себя каждую отцовскую мысль, пропустил ее сквозь себя и осознал.
А теперь, пришла какая-то женщина, бросившая его, пытавшаяся убить его и захотела отнять у него все. В тот миг Артэму впервые за многие годы захотелось рыдать. У него наворачивались слезы, он кусал губы и держался, но в дверь постучали. Мальчик вздрогнул и с ресниц сразу сорвались крупные капли соленой воды. Он спешно вытирал их руками и вжимал в плечи голову. Теперь в его голове всплывали всякие страшные, дикие истории о том, что бывало, когда отцы узнавали, что их дети совсем не их дети, и ему становилось жутко, а главное стыдно и за эти мысли и за свое происхождение, стыдно за свое молчание, свои сомнения в прошлом и отчаянье в настоящем.
– Артэм, можно я войду?
– спрашивал тихий голос, хотя дверь была не заперта.
Ему хотелось кричать, ругаться, отчаянно требовать чтобы его оставили в покое, но в памяти всплывал Лейн и сразу становилось мерзко от возможной схожести с ним.
Дверь тихо приоткрылась.
– Сынок, я...
Стен не знал, что говорить, но сам того не понимая случайно сказал самое главное. Артэм рванулся к нему и крепко обнял, тихо всхлипывая.
– У меня никого кроме тебя нет, отец. Ты один моя семья, - бормотал он.
– Ты ведь не откажешься от меня?
Сильная рука легла на голову ребенка.
– Ты для меня родной, был, есть и будешь, - спокойно отвечал Стен.
Он шел сюда, думая как объясниться с сыном, как попросить прощение за свою ложь и не потерять своего ребенка.
– Ты знал?
– поразился Артэм, понимая, что в отце нет ни малейшего смятения по этому поводу.
Отстранившись, он внимательно посмотрел в отцовские глаза, поражаясь их спокойной печали. Ему показалось, что на него смотрел тот прежний отец, словно одним своим видом эта женщина отменила все, что достигалось годами напряженной работы над собой.
– Нет, я не знал, просто, когда ты родился, об этом говорили так много и так много рассуждали, что я имел возможность подумать даже об этом.
Губы Артэма дрожали.
– А я знал, - прошептал он.
– Знал?
– удивился Стен.
Мальчик кивнул и пошел к столу, где среди рабочих бумаг хранились разные выписки их архива. Не говоря ни слова, он протянул эту папку отцу.
– Прости, что я ничего тебе не сказал, но...
Листая документы Стен внезапно стал находить факты о которых даже не догадывался. Так он никогда не знал, что его Анне обладала даром чувствовать тьму, не знал, что она служила ордену, а главное не мог даже предположить, что перед своим исчезновением она напишет отчет о том, что родила ребенка от одержимого.