Орден Люцифера
Шрифт:
Во вторник вечером к нему домой пришла Марина. Девушка уже была навеселе: Илья подумал о том, что лучше бы ее выгнать, но все-таки впустил. Пропади оно все пропадом…
Уснул он лишь в третьем часу ночи. Запоздало подумал о том, что забыл принять снотворное, но вставать уже не хотелось.
Ему казалось, что он только закрыл глаза и тут же увидел перед собой Валентина. Монах держал его за руки и пристально смотрел в глаза. Илья испытал уже знакомое ощущение «просыпания» во сне. Пару секунд спустя он оказался на берегу все той же лесной речушки. Монах продолжал держать
— Отпусти меня! — Илья вырвал руки. — Уходи, все кончено!
— Сядь, — предложил монах, указав на скамейку. — И успокойся.
— Ты не понимаешь! — крикнул Илья. — Я снова убил человека! Убил, понимаешь? Сжег! Виктор обо всем знал, ему известна каждая деталь нашего разговора! И с кольцом ничего не получилось — вместо одного мне просто всучили другое. И дальше может быть только хуже. Поэтому оставь меня и больше никогда не приходи!
Рядом зарычал Ларч. Но рычал он как-то обиженно, словно не понимая, почему ссорятся эти люди.
— Тише, Ларч, — произнес Валентин, пес тут же затих и лег. — Сядь, прошу тебя. — Он взглянул на Илью и похлопал по скамейке рядом с собой. Чуть помедлив, Илья сел.
— Виктор переиграл нас, — сказал монах. — Он действительно знал все наши планы.
— Так почему же ты не подумал об этом раньше? — вырвалось у Ильи.
— Потому что не предполагал, что его уровень настолько высок, — тихо ответил Валентин. — Ты должен понять меня: я простой монах, у меня нет каких-то невероятных божественных способностей… — Он едва заметно вздохнул.
— И что, в вашей небесной канцелярии не нашлось кого-то получше тебя? — хмуро спросил Илья. Потом спохватился: — Прости, если обидел.
— Не извиняйся. Те времена, когда я мог обижаться, давно прошли. Что касается твоего вопроса: понимаешь, существуют определенные правила. Мы можем получать помощь свыше, но ее степень прямо пропорциональна уровню света в нас, уровню нашего духовного развития. Чем ты светлее, тем больше тебе дается. И наоборот. Ты сейчас по уши в грязи, поэтому тебе грех жаловаться на Бога. Радуйся тому, что о тебе не забывают. Что касается меня, то о тебе мне рассказала моя сестра — она настоятельница монастыря, в котором сейчас находится Ольга. Попросила помочь.
— Значит, тебя прислал вовсе не Бог? — Илья почувствовал себя обманутым.
— Илья, мы с тобой слишком грязны для того, чтобы лицом к лицу, чувственно общаться с Господом. Но мы можем выполнять Его волю. И то, что я сейчас здесь, с тобой, не случайность — Господь оказывает помощь через самых разных людей. Даже через таких павших, как я, — монах виновато улыбнулся.
— Разве монахи могут быть павшими? — буркнул Илья.
— Могут. Никто не может считать себя спасенным. Есть много примеров того, как лучшие из лучших сходили с праведного пути, объятые прелестью. Здесь прелесть — это ложь, самые тонкие уловки лукавого. Мы с тобой находимся в самом начале пути, нам обоим предстоит преодолеть множество трудностей. И меня Господь прислал к тебе по одной причине: я очень хорошо тебя понимаю. Сам не один десяток лет отдал магии, хорошо знаю всю эту дьявольскую кухню. И не перестаю благодарить Бога за то,
— Ты изучал магию? — не поверил Илья.
— Да. Многое умел, считал себя знающим человеком. Но все это были иллюзии… — Валентин опустил глаза. — Я тоже только на пути к выздоровлению, Илья. И для меня все происходящее является таким же испытанием, как и для тебя. Так что мы с тобой в одной лодке.
Некоторое время они сидели молча. Потом Илья снова поднял глаза на собеседника:
— Б>ли Виктор знает обо всем, что происходит, то он узнает и об этой встрече.
— Не узнает, — покачал головой Валентин. — Теперь я знаю, чего опасаться, и позаботился о безопасности. Это место закрытое: никто посторонний не сможет узнать, что здесь происходит.
— Это хорошо… — вздохнул Илья. — Что мне делать, Валентин? Я совсем запутался. Из-за меня погиб человек…
— Ты не прав. Нельзя винить себя во всем, что происходит в этом мире, даже если в силу какой- то случайности мы и стали невольными пособниками трагедии. Представь: ты видишь на другой стороне дороги друга. Радостно окликаешь его. Друг тоже радуется, торопливо перебегает дорогу — и попадает под машину. Виноват ли ты в случившемся? — Монах испытующе взглянул на собеседника. — И не было ли то, что ты его окликнул, предопределено кем-то свыше?
— Я понимаю, о чем ты, — кивнул Илья. — Но у меня ведь все не так. И если еще можно как- то оправдать мое участие в той цепочке причин и следствий, из-за которой журналист оказался в доме Виктора, то сигарету-то кинул я. Это я поджег бензин, понимаешь? Я!
— Да, это было нехорошо, — согласился Валентин. — Но тебя опоили. Тобой манипулировали. Ты был марионеткой и не сознавал, что делаешь. И вина за происшедшее целиком лежит на Викторе. Поэтому не казни себя. Давай лучше подумаем о том, как нам справиться с этим человеком.
— Я убью его… — процедил Илья. — Выберу момент и убью.
— Это не тот путь. Сейчас ты пытаешься следовать логике темной стороны. Но ты не сможешь переиграть Виктора на его поле — он сильнее тебя. Поэтому не делай глупостей. Любое насилие с твоей стороны, даже вроде бы сделанное во благо, будет лишь глубже затягивать тебя в омут.
— И что я тогда должен делать?
— Доверься Богу. Молись Ему, верь Ему — и Он подскажет правильные пути. Возьми, это поможет тебе продержаться… — Валентин взял Илью за руку и что-то вложил ему в ладонь.
— Что это? Иголка?
— Да, — кивнул монах. — Она поможет тебе скрывать от Виктора свои мысли. Виктор хорошо чувствует неприязнь, агрессию. Чувствует все, что направлено против него и его людей. Игла скроет подобные мысли. Если вдруг он что-то заметит, скажи, что занимаешься медитацией. Учишься покою, пытаешься установить в сознании тишину. Это его успокоит. Все понял?
— Почти. Что мне делать с иглой?
— Воткнешь ее в одежду — лучше в шов, чтобы не было заметно. Не сейчас… — Монах остановил Илью. — Когда проснешься. Я помогу тебе перенести иглу в твой мир. Сожми руку, — он обхватил сжатый кулак Ильи ладонями. — Теперь просыпайся. Еще увидимся…