Орден Смерти
Шрифт:
Я посмотрела на ее обувь, заляпанную засохшей грязью и поняла, что она шла сюда пешком.
– Ты откуда?- продолжала радостно сверкать улыбкой девушка.
Я редко чувствовала себя уверено. На занятиях никогда особо голос не подавала, так как знала, что всего материала не помнила, поэтому ни с кем не спорила. Только на практической магии я всегда ощущала какую-то силу, что позволяла мне порой вести себя довольно нагло. А после возобновления тренировок с отцом, я начала чувствовать уверенность постоянно. Где бы не находилась и куда бы ни шла. Я даже самого отца стала бояться куда меньше, что уж говорить
– Да заткнись ты,- посоветовала я блондинке.- Никого здесь совершенно не трогает все это твое напускное дружелюбие. Все знают кто они и кто ты, и все прекрасно понимают для чего мы здесь и по каким критериям нас отобрали.
Она замолчала. Ее глаза начали медленно наполняться слезами.
– Да, поплачь еще,- раздраженно фыркнула я, скрещивая руки и прислоняясь к стене.- Какой жестокий мир тебя окружает, не верят твоей актерской игре.
Кто-то из девушек пожал плечами, кому-то наоборот стало ее жалко. А я лишь подумала о том, что каждый добивается своей цели любыми способами.
– А ты у нас, значит, крутая,- медленно спросила девица, до этого тихо сидящая в углу.
Наши взгляды встретили. Ее темные глаза смотрели остро и враждебно. Обветренное смуглое лицо светилось злобой. Внутри поднялась неприязнь.
– У тебя какие-то проблемы?- поинтересовалась я.
Та поднялась, она оказалась на две головы выше меня.
Никогда не любила находиться в женском коллективе, где царила показушность, презрительное оценивание и высокомерие. Особенно вот в таком обществе. Где для многих, если не для всех, эта работа была единственной возможностью подняться. Сомнений в том, что барон заплатит много денег, не было. А большинство тех, кто вынужден заниматься наемным трудом, остро в них нуждались.
– Хочешь проверить?- угрожающе нависла она надо мной.
У меня не было опыта борьбы с особями женского пола. Всегда, на мечах, ножах или в рукопашную, я дралась с мужчинами. У них была своя физиология, свои слабые места. Женщины же обладали совершенно другим набором боевых данных. Это было то самое упущение в тренировках отца.
– Да ладно тебе, понятно, что ты не просто так тут оказалась,- сказала я, стараясь сгладить накалившуюся обстановку.- Мы все.
Ее ноздри раздувались, втягивая воздух. А я с легкой тоской думала, когда же до такого докатилась.
– Расслабьтесь,- подала голос другая девушка.- Здесь это не к месту.
Девица, бросив на меня последний уничижительный взгляд, отошла. Я же принялась с интересом прислушиваться к магическому фону в этой комнате. Когда ты маг, то слышишь и чувствуешь намного больше, чем обычные люди. В школе у нас был такой предмет, на котором нам подробно рассказывали про физиологию и устройство организма каждого вида существ. Маги были более восприимчивы к окружающей энергии и открыты к тому или иному ее виду. Кто-то к стихийной, как я, кто-то к общей - светлой или темной. Но основное отличие от обычных людей было в самом строении нашего биополя, оно воспринимало энергию вокруг более остро. Мы ощущаем каждого человека как пульсирующий сгусток жизненной энергии, мага - более четко, так как у него больше открытых каналов. Чувствуем энергию всего живого, что нас окружает. Но в то же время мы можем экранироваться, маскировать свою магию, подстраивая ее под общий фон. Кто-то делает это лучше, кто-то хуже. Но когда за твою маскировку берется поистине сильный маг, то никто, кроме тебя самой, не сможет узнать кто ты на самом деле.
Меня насторожил периодически проскальзывающий гул магии. Он как будто бы скользил за маскирующим его пологом, изредка проходя по более тонкому месту. Я вся подобралась внутри. Кто-то в этой комнате что-то скрывал. Впрочем, как и я.
– Идите за мной,- раздался голос с порога.
Я пошла первой, всеми нервами ощущая свою открытую спину. Впереди шел тот самый привратник.
– Остановитесь здесь,- сказал он.
Мы стали вдоль стены коридора. Перед нами возвышались широкие дубовые двери. Они распахнулись, и на меня пахнуло настолько мощной магией огня, что даже дыхание перехватило. Перед нами стоял мужчина в алой мантии с орлиным носом и таким же хищным взглядом. Маг при бароне. Он медленно обошел всю нашу шеренгу.
– Нет. Нет,- говорил он, проходя мимо каждой.- Да. Нет. Хм,- остановился он около той самой блондинки.- Да. Да. Нет. Нет. И...
Маг остановился около меня, к чему-то прислушиваясь.
– Некромант?- спросил он, вглядываясь в мои глаза.
– Что?- невероятно удивилась я.
Он слегка прищурился, разглядывая пространство вокруг меня. Я похолодела, помня о всех тех махинациях с энергией, что совершил Морт, и нервно потерла палец с которого утром сняла кольцо-артефакт.
– Вас лечил некромант,- слегка подняв бровь, сказал мужчина.
– Да,- не стала отрицать я.
– Занятно. Что ж, да,- вынес свой вердикт он.- Вы все - в мой кабинет. Остальные - на выход.
Я заметила разочарование, мелькнувшее на лицах тех, кто получил отказ, и зашла в кабинет вслед за тремя девушками. Быстро нас, однако, отсеяли.
Только я переступила порог комнаты, как почувствовала легкое покалывание, пробежавшее по всему телу. Стены кабинеты были пропитаны заклинанием правды. Удобно.
– Вас четверо,- начал маг, закрыв за собой дверь и садясь за стол.- И вас собрал здесь барон чтобы найти себе телохранителя. Имя?
– Элизабет,- вырвалось у меня прежде, чем я успела подумать.
Он опустил взгляд в бумаги. На Полуночной Битве я назвалась как Элиза Милосская. В принципе, это было правдой. Мамина фамилия до замужества была именно такой.
– Дальше?
Я вспомнила свою любовь к матери и ненависть к отцу. Подняла внутри то, что мне претит любая связь с ним и его именем.
– Милосская,- сказала я с трудом, заклинание правды хваталось за истинные факты моей жизни, не позволяя ничего придумывать.
Воспоминания о матери всегда отдавались внутри теплом и горечью. Я пару лет ее не видела, а потом отец сказал, что она умерла. И я ее больше никогда и не увижу.
Одна из девушек не прошла проверку на имя. Но мага это совершенно не смутило, так как многие предпочитали представляться псевдонимами. А я думала что бы они сказали, услышав имя отца. Я всегда удивлялась тому, насколько он известен в таких кругах и одновременно остается неизвестным в других.