Орден Святой Елены
Шрифт:
— Прикажи ему покончить с собой! — тут же находится Никанор: — ну же!
— Не могу. — коротко отвечает девушка, держа руки перед собой: — если начну заклинание, действующее спадет, и он сможет двигаться. А это… — она бросает взгляд мне за спину и слегка бледнеет. Я знаю, что она там увидела. Вырванные с корнем массивные двери в церемониальный зал. Лежащее на обломках тело девушки-гидроманта. А она не дурочка, понимает, что, если дать мне хотя бы две секунды передышки — я тут же хлопну руками, даже не пытаясь сократить дистанцию. Ударная волна в помещении будет чрезвычайно эффективна, это как гранату тут взорвать, хотя… какую гранату. Как снаряд крупного калибра. Что там
— Вот же. Целители! Поднимите Веронику! Немедленно! — в зал вбегают две незнакомые валькирии, на этот раз — настоящие! Темно-синие шинели, кивера, даже аксельбанты на месте. Вот только нет винтовок и тесаков на поясе. Бросают взгляд на ситуацию, останавливаются, одна из них поворачивает голову ко мне и моргает.
— Это же Владимир Григорьевич! — говорит она: — что тут происходит? Ваше благородие, я сейчас! — и она бросается было ко мне, но худощавый поднимает руку и она — замирает. В руке у Никанора какой-то амулет на цепочке.
— Стоять. — говорит он: — режим прямого управления. Подчинение приказам пользователя.
— Есть режим прямого управления. — произносит валькирия безжизненным голосом, ее глаза стекленеют, она замирает в полушаге от меня.
— К сожалению даже режим прямого управления не дает им возможности атаковать людей. — произносит Никанор: — дурацкая особенность, а? По идее Символ Ордена должен подчинять валькирий, освобождая от всех предыдущих приказов и принципов, но поди ж ты. Если бы не это, нам бы не пришлось столько трудится вручную. Валькирия — подними Веронику. Подумаем вместе, как устранить господина полковника.
— Есть. — валькирия делает шаг мне за спину и я слышу удаляющийся топот ее ножек. Знаю, что именно сейчас произойдет за моей спиной. Сейчас валькирия положит свои светящиеся ладошки на грудь изломанной девушки-гидроманта и в полку моих врагов прибудет. Интересно, даст ли барышня Лан ей это сделать? Да, она отстала, все же ее немного контузило от ударной волны, я попросил ее держаться сильно позади, но сейчас как время…
— Ой! Больно же, сука! — отпрыгивает в сторону девушка за спиной у Никанора, она успевает уйти от удара, не до конца, но все же. Успевает повернуть голову и наклонить ее и лезвие секиры «Север», вместо того, чтобы вскрыть ей глотку — лишь чиркает вскользь по щеке! Та хватается за щеку, отпрыгивая в сторону, а я чувствую, что снова могу двигаться! Первая мысль — хлопнуть в ладоши, все-таки закрытое помещение, как минимум их тут всех оглушит и контузит, а то и барабанные перепонки полопаются. Тут же сдерживаю себя, регулировать силу хлопка я еще не научился, а Громовой Аплодисмент в полную силу в таком помещении — это рискованно. Не только потому, что обязательно барышню Лан заденет, а она у меня и так контуженная. Тут еще и валькирии есть, а самое главное — если тут внутри снаряд от восьмидюймовки взорвется, то и здание обвалится может. Потом ищи их под обломками всех, а если целители вовремя не поспеют?
Потому я прыгаю вперед, с целью достать кого-то из них, но они вдруг исчезают за дымной пеленой!
— Шиар! — выкрикивает свой боевой клич Лан из рода Цин, Мастерица Парных Секир, волею судьбы оставшаяся с одной секирой.
— Отступаем! — голос Никанора звучит из тумана: — Вероника! Настя! Назад! — и помещение целиком заволакивает дымка. Или это туман? Все скрывается в туманной дымке, я едва могу видеть свою руку, вытянув ее вперед. Опять у меня внутри все зудит, развести руки и хлопнуть изо всей силушки богатырской, и туман развеется, и враги все повалятся и вообще, бей своих чтобы чужие боялись… а нет, бей всех подряд, на небе разберутся. Но я сдерживаю себя.
— Лан! — кричу я в туманную дымку: — ты тут?
— Я здесь! — отзывается она: — я поймала кого-то!
— Отпустите меня пожалуйста! Я — Руслана Светлая, старшая пятой роты!
— И не подумаю! Лежи смирно, не дергайся, хуай нихай!
— Как-то ты ее неприлично обзываешь. — качаю головой я. В таком тумане атаковать исподтишка — милое дело, однако никто нас не атакует. Нет больше водяных хлыстов, режущих камень, нет подчинения, нет выстрелов, нет ничего. Враг отступил.
— Лежи, кому сказала! Скверная девчонка! — заявляет Лан с легким акцентом и я только бровь поднимаю. Лучше не стало.
— Что тут происходит?! — туман внезапно развеивается, разрываемый на части снежной пургой. Пургой в помещении? Ай Гуль!
— А вот и ты, сестра. — говорю я, упирая руки в бока и оглядываясь: — кавалерия прибыла.
— Что тут происходит и какого черта твоя девка из Ся валькирию скрутила? — спрашивает Ай Гуль: — мне Акай сказала что-то вроде «съедят его, как есть съедят» и в библиотеку ушла. А вы тут штурмом монастырь Лопухиных взяли, вы что — совсем с дуба рухнули? Скандал выйдет. Давай-ка убираться отсюда, пока нас не замели. Мне потом Павел Петрович так уши накрутит…
— Так барышня Лин до тебя не добралась, значит… — говорю я, оглядываясь. Как и предполагал, гидроманта по имени Вероника с нами не было. Ни Вероники, ни Насти, которая ментальной магией подчинения владеет, и уж тем более — Никанора.
— Никанора? — хмурится Ай Гуль, опуская свою ледышку на пол и ступая вниз: — Никанора Лопухина? Он был тут? То-то я смотрю, туман на его проделки похож был.
— Он другую фамилию называл. Берестянский.
— Это у Никки забава такая, — машет рукой Ай Гуль: — вечно он по своему крестьянскому прошлому страдает. Как шутит Сандро в таких вот случаях — вы можете вывезти парня из деревни, но не можете вывести деревню из парня. Там у него трагическая история любви же. Какая-то крестьянская барышня была, он ее любил и у тети Паши даже просил разрешения жениться. Как же, дадут ему на крестьянке жениться. Его и в род-то приняли чтобы выгодно женить, зачем он им нужен с крестьянкой. В свое время нагулял его папаша по своим деревням… — прижимает палец к подбородку Ай Гуль: — вот потому он и любит себя крестьянином величать. Правда какой из него крестьянин…
— Отпустите меня! Владимир Григорьевич! Скажите своей жене уже! — возмущается валькирия, которая лежит, удерживаемая на земле умелым захватом барышни Лан.
— Владимир Григорьевич! — вступает вторая валькирия: — это действительно Руслана, старшая пятой роты!
— В самом деле, отпусти ее. — говорю я. Что она нападет на нас или иным образом причинит вред — я не боюсь. Режим прямого управления с валькирии слетел, она снова стала сама собой. Лан из рода Цин с крайней неохотой выпускает валькирию из-под контроля своих сильных ног и та встает, отряхиваясь.
— Где остальные валькирии? — спрашиваю я у нее.
— Я не знаю. — отвечает та: — все как будто в тумане каком-то. Раз и я тут уже. А потом ваша супруга на меня накинулась.
— И… у меня тоже голова как в тумане. — добавляет вторая.
— Черт. — ясно, в режиме прямого управления у них высшее сознание отключается и память не сохраняется.
— Надо идти дальше. — говорю я: — обыщем монастырь, каждый камень тут подниму, но узнаю какого черта тут происходит. Руслана!
— Да? — отзывается валькирия.