Орден Тьмы / The Dragon in the Sword
Шрифт:
Я несколько раз глубоко вздохнул.
— Простите меня. Я не хотел напугать вас. Просто мне приснился дурной сон.
— Женщина, которую вы ищете? Та, в которую вы влюблены?
— Да.
— Вы выкрикивали ее имя. Простите, если я побеспокоил вас, мой друг. Я ухожу, оставляю вас в одиночестве, чтобы вы пришли в себя.
— Нет, фон Бек, останьтесь, пожалуйста. Больше всего мне сейчас необходимо общество обычных людей. Вы уже были на палубе?
— Не мог заснуть из-за качки корабля. И к тому же мешал этот ужасный запах. Может быть, я слишком привередлив, но здешняя обстановка слишком напоминает мне концентрационный лагерь, откуда я пришел.
Я выразил ему сочувствие, ибо понимал, каково ему на
Я оделся, как сумел привел себя в порядок и последовал за фон Беком на галерею, расположенную вдоль наших апартаментов, с которой открывался прекрасный вид на правый борт корабля. Сквозь дым, свисающие снасти, флаги, трубы и боевые башни было видно, что мы пристали к острову почти круглой формы. В центре располагалось небольшое возвышение и стоял простой каменный монолит, подобный обелиску в Корнуолле в то время, когда я был Джоном Дейкером. Прибыло почти пятьдесят кораблей. Их массивные корпуса делали людей похожими на карликов, суетившихся на палубах. Корабли пускали пар, но не так активно, как при движении. Время от времени один из кораблей громко шипел и облако дыма вырывалось в вышину. Это напомнило мне поведение китов, когда они пускают фонтаны воды и воздуха. Между кораблями, как я заметил, соблюдалось относительно равная дистанция.
Корабли образовали нечто вроде полукруга, в центре которого был остров. Несколько в стороне стояла группа стройных, элегантных судов, похожих на греческие галеры, оснащенных веслами и небольшими парусами на мачтах. Они были со вкусом украшены и богато оснащены. Я подумал, что это корабли зажиточного народа. Я насчитал их не больше пяти. Радом стояли шесть судов поменьше, тоже довольно впечатляющих и окрашенных в белый цвет от носа до кормы. Почти все, что могло быть белым, было окрашено белой краской: мачты, паруса, весла, даже флаги, кроме эмблемы в левом углу. Она походила на крест, на каждом конце которого был обозначен длинный зубец.
Далее вокруг острова стояли более крупные суда, приводимые в движение, очевидно, тоже паровыми двигателями, но совсем другого типа. Эти корабли были построены в основном из дерева, с высокими бортами, бойницами и отверстиями для ружей и весел. Единственная дымовая труба размещалась на корме, вдоль обоих бортов я заметил по восемь небольших гребных колес. Казалось, будто кто-то, охваченный замыслом создать пароход, попытался воплотить свою идею на практике, независимо от того, будет эта машина работать или нет. Но не мне судить. К некоторым кораблям были причалены небольшие лодки, изготовленные из цельного куска дерева (это дерево должно было быть громадного диаметра); лодки были позолочены, нарядно раскрашены, оснащены флагштоком и целым рядом уключин с длинными веслами. Как видно, они предназначались только для захода на мелководье и доставки людей на берег.
И наконец, между самым дальним кораблем Маашенхайма слева от нас и маленькими лодками я увидел громадный корабль, больше всего походивший на Ноев ковчег. Весь из дерева, с заостренными носом и кормой и с одним большим зданием на палубе, очень простой конструкции, но зато высотой в четыре этажа. Окна и двери были размещены на равном расстоянии. Строитель даже и не пытался как-то украсить здание. Это был самый функциональный и простой по архитектуре корабль из всех, что я видел до сих пор. Единственное, что вызвало у меня любопытство: двери на корабле показались мне гораздо большего размера, чем требуется для человека нормального роста. На мачтах я не заметил флагов, и фон Бек, как и я, не мог догадаться, чей же это может быть корабль или откуда он приплыл сюда.
Мы издалека видели нескольких людей, сошедших на берег. Люди с белых кораблей были одеты с головы до ног в белое. Обитатели элегантных галер, как и можно было ожидать, носили яркие модные одежды. Люди с больших открытых судов поставили на берегу высокие угловатые палатки и, судя по струйкам дыма из самой большой палатки, готовили себе обед. Но с Ноева ковчега не сошел ни один человек, ковчег вообще не подавал признаков жизни, и это заинтриговало меня.
Жаль, у меня не было бинокля Юрджина: мне не терпелось хорошенько разглядеть жителей так называемых Шести Земель.
Мы размышляли о людях и происхождении их кораблей, когда откуда-то сверху послышался зычный голос:
— Наслаждаетесь бездельем, благородные господа? После Мессы вас не ждет легкая жизнь, уж вы мне поверьте! Посмотрим, умеет ли фальшивый Принц Валадека бегать быстрее болотной мыши?
Конечно, это был Аримиад с красным от злобы лицом. Он стоял в утреннем халате ярко-алого цвета на балконе, как раз над нашей головой, и сжимал кулаки, будто уже душил нас с яростью и наслаждением.
Мы вежливо поклонились ему, пожелали доброго утра и ушли в свои комнаты. Потом мы рискнули на время оставить комнаты (хотя не забыли взять с собой личные вещи) и пошли поискать своих новых молодых друзей.
Мы нашли Белланду и ее спутников на плоской палубе в носовой части корабля. Они играли в какую-то игру при помощи пестрых фишек. Они удивились, увидев нас, и неохотно встали, прервав игру.
— Вы, конечно, слышали последние новости, — сказал я Белланде, на молодом хорошеньком лице которой было написано неподдельное изумление. — Из героя я превратился в негодяя. Поверите ли вы мне на слово, что я ничего не знаю о тех преступлениях, которые мне приписывают?
— Вы не похожи на человека, который способен отказаться от своих обязательств и попытаться убить собственную сестру, — медленно проговорила Белланда. Она подняла на меня глаза. — Но вы не стали бы всенародным героем, если бы не отличались своей бескомпромиссной честностью и прямотой. У нас, на «Суровом щите», говорят: трудно разобраться в сердце человека, у которого красивое лицо. Легче понять характер человека, когда у него уродливое лицо… — Она отвернулась на мгновение, но когда снова посмотрела на меня, ее взгляд был открытым. — Как бы там ни было, Принц Фламадин — или экс-принц? — мы решили между собой, что оставим вашу суть под сомнением. Мы должны доверять самим себе. Это лучше, чем верить либо книгам, либо указам нашего доброго Барона Капитана Аримиада! — Она рассмеялась. — Но разве для вас, коли вы герой или негодяй, имеет значение, кем мы вас считаем? Мы не станем ни вредить вам, ни помогать. Здесь, на «Суровом щите», мы абсолютно бессильны что-либо изменить.
— Я уверен, что Принц Фламадин желает дружбы с вами, — тихо проговорил Эрих фон Бек. — Ибо это дает некоторое подтверждение тому, что мы сторонники положительных ценностей.
— А вы, оказывается, льстец, милорд! — Белланда улыбнулась моему компаньону. Теперь он смутился.
Поглядев вверх, на салинги, я увидел молодого Юрджина, который наблюдал через бинокль за другими кораблями. Поговорив еще немного с окружающими, я поднялся по снастям к Юрджину на нок-рею.
— Что-нибудь интересное увидели? — спросил я.
Он покачал головой:
— Я завидую другим кораблям. Мы — самое грязное, самое неухоженное и самое бедное судно из всех. А ведь прежде мы гордились внешним видом «Сурового щита». Не могу понять, почему Аримиад не замечает, что произошло с нашим кораблем с тех пор, как он убил нашего старого Барона Капитана. Чего он добивался?
— Некоторые несчастные люди полагают, что обладание властью уже само по себе делает счастливым. Они захватывают власть разными способами, а потом удивляются, почему они все так же несчастны. Аримиад убил ради того, что, как ему казалось, даст ему счастье. А теперь, я думаю, единственное, что ему по душе, — сделать всех других такими же несчастными, как он сам!