Орден Власти
Шрифт:
Отец Александр начал писать трактат об «Ордене Власти», но, понимая, что подобную историческую версию, более похожую на сказку, вряд ли опубликуют в серьезных научных изданиях, решил излагать события не сухими научными сентенциями, а в популярной форме, более тяготеющей к приключенческим романам в надежде, что этим необычным и, отчасти, провокационным текстом заинтересуется какой-либо издатель и обнародует… хотя бы частично… может быть… когда-нибудь. К интернету он относился весьма скептически, используя сеть лишь как источник информации и средство коммуникации.
Но случилось непредвиденное: информация о трактате
Об этом и размышлял священник, следуя по тропе, зажатой между новостройкой и остатками парка. Внезапно он споткнулся, наступив на развязавшийся шнурок от ботинка, и, увидев очередную скамейку, присел, чтобы привести в порядок обувь, при этом еще раз взглянул на часы.
«Несколько минут ничего не решают. А может быть, и вправду организовать поиски Ордена – ведь наметки есть? Люди помощь и деньги предлагают. Но кто эти люди? Кругом подлость и обман, гордыня, тщеславие… А вдруг артефакт попадет в чьи-нибудь грязные и бесстыжие руки…»
Внезапно священник почувствовал, что он не один, и обернулся: рядом с ним на скамейке умостился некий субъект необычной внешности. «Как тихо он подошел, прямо подкрался!» Это был мужчина средних лет, в коротком кремовом плаще, при галстуке и при шляпе. И шляпа выглядела как-то странно: не котелок, не сомбреро, а какой-то поварской колпак с обвисшими полями. Из-под шляпы вихрились рыжие космы. Мужчина улыбнулся, но его глаза при этом оставались холодными и даже жестокими.
«Прямо Азазелло», – подумал отец Александр, вспомнив героя булгаковского романа.
Повисла тягучая пауза. Внезапно из-за ближайших деревьев выпорхнула стая кричащих галок и, свернувшись в спираль, пропала за горизонтом. День угасал, потянуло вечерней сыростью.
– У вас есть ко мне вопросы? – Священник взглянул на незнакомца, попытался поймать его зрачки и не смог – взгляд незваного визави витал где-то в облаках.
– Непременно, отец Александр! – воскликнул незнакомец, весело вздернулся и уставился на соседа по скамейке. – Я хочу собороваться и непременно у вас. Вы мне поможете?
Священника удивила неожиданная просьба, изложенная не вовремя и не в неподходящем месте.
– Наверное… помогу. – Он не имел право отказывать пастве в свершении таинств. – Вас мучают недуги? Духовные или телесные?
– Скорее, я прошу отпущения грехов, про которые забыл, и тех, про которые еще не знаю, поскольку их пока не совершил.
– Мы не выдаем индульгенции, православная церковь этим не занимается, – отрезал священник.
– Как знать, как знать… – Незнакомец криво усмехнулся. – Всё течет, всё изменяется…
– А откуда вы меня знаете? – спросил священник.
– Ну что вы, батюшка! Про вас в газетах пишут. Вы же «конструктор истории» или, по крайней мере, пытаетесь ею заняться. Но это не для вас – вы страдаете избытком совести и руководствуетесь христианской моралью. А это сильно мешает конструкторам.
Священник
На тело священника наткнулся в тот же вечер некий гражданин Прошкин, выгуливающий добермана. Прибывший наряд полиции обнаружил на месте убийства распотрошенный портфель и разбросанные вокруг атрибуты для соборования: молитвослов, Евангелие, епитрахиль, сосуд с елеем, пакет с зернами пшеницы и разбитую икону Спасителя. Кроме того, в сточной канаве был найден топорик для разделки мяса. Вскоре следствие установило, что орудие убийства принадлежало гражданину Арутюнову, который держал ларек по торговле шаурмой, ограбленный днем ранее.
«Странный способ убийства, – подумал полицейский капитан, укладывая топорик в полиэтиленовый пакет. – Ритуал, что ли, какой…» Он взглянул на едва проклюнувшиеся на небе звезды и направился к служебной машине.
Борис Сосновский выпивал мало и редко, только в исключительных случаях, когда надо было казаться равным среди пьющих и чтобы, не дай бог, в нем не заподозрили закодированного алкоголика. Но сегодня ему остро захотелось выпить, и не просто выпить, а напиться допьяна. Дело в том, что жизнь его посадила на шпагат, брюки трещали, но он никак не мог с этого шпагата соскочить, хотя и не раз пытался.
Сосновский сидел в разлапистом кресле на втором этаже особняка, принадлежащего бывшей супруге олигарха. Перед ним на журнальном столике лежала газета с кричащим заголовком на первой полосе: «Вор выиграл аукцион». Он взял газету, прочитал первый абзац и с отвращением отбросил ее в сторону.
«Пишут, как дышат. Нет, что-то нервишки у меня разболтались, прямо какое-то растрепанное мочало. Надо успокоиться, расслабиться…»
Он окинул взглядом большую залу с высокими потолками, ротондами, узорчатыми капителями и картинами мастеров на стенах, отделанных дорогими сортами дерева.
«Жизнь прошла, а где подарки, как говорил Лева. Да только отравили Леву, прямо на высокопоставленном фуршете. И ничего! Желудком якобы слаб оказался. А кто следующий на очереди? Система утилизирует отработанный материал, тем более чересчур информированный материал. А я какой материал? Крипто, крипто… Это на российских просторах я был криптовластью, зарабатывающей деньги на всем подряд, контролирующей большую часть экономики и политики. А здесь, в Лондоне? Известный антироссийский пропагандист. И ведь денег не платят, а лишь отбирают. Если на их мельницу не будешь нужную воду лить, то ошкурят как кочан капусты. Уже ошкурили: постоянно требуют платить взносы в какие-то нелепые фонды, блокируют счета по надуманным причинам, а ведь обслуге и агентуре тоже надо платить, содержать недвижимость. А сколько у меня ее осталось, сколько у меня вообще всего осталось? Слезы по сравнению с прошлым. Не надо было сюда все деньги переводить, а забросить куда-нибудь в Китай или в Турцию. Но, поздно, Боря, пить «Боржоми» – активы отсюда вывести не дадут, обозначат их коррупционными и заблокируют. Вот такая суровая британская действительность! Ладно, надо выпить и успокоиться».