Орден Змей
Шрифт:
— Так, кого бы я хотел съесть? — спросил вслух у самого себя. Как назло, в голову ничего не приходило. В городе было полно неприятных личностей, но чтобы съесть? Мне стало противно оттого, что я просто думаю над этим, и почувствовал, что завтрак от этого начинает просится наружу. И тут перед глазами у меня возникло лицо бабы Нюры из кладбищенской церкви Петра и Павла. Как же оно напугало меня поначалу.
— Да, надо съесть бабу Нюру, — продолжал негромко размышлять я, — к тому же она старая, ей поди лет триста, ничего
И вновь совершая мысленное усилие, подключил всю фантазию и смотря для верности на рвущегося ко мне приспешника зла, я представил, что хочу сожрать бабу Нюру, воображаю, как будут ломаться ее хрупкие старческие кости, рваться мясо, как добираюсь до сладкого мозга… Поначалу это вызвало у меня отвращение, но постепенно вошел во вкус, и вот баба Нюра больше не сухенькая старушка в разноцветном платочке с колким взглядом, а желанный завтрак, обед и ужин, доставляющий истинное гастрономическое удовольствие.
«Первенец», наконец, прорвался из клетки. Он, хрипя и скрипя, протянул свое тело в образовавшееся отверстие, нанося себе страшные раны острым железом, но не замечал этого, распрямился с хрустом и двинулся ко мне. Я увидел его взгляд, полный алкания и страданий, но вот он изменился, стал удивленным и недоумевающим. Зомби остановился, наклонил голову из стороны в сторону, протянул ко мне руку, будто еще не веря своему единственному оставшемуся глазу, в желании проверить, что сталось с его законной трапезой.
А я больше ни испытывал к собрату-зомби никаких негативных эмоций. Напротив, я радовался, что встретил такого большого и сильного члена стаи, ощущал бушующие человеческие эмоции за пологом, совсем рядом. Надо объединиться со своим собратом, и мы наконец утолим мучащую нас боль, вечный голод и холод, живущий в наших замерзших жилах, мы напоим горячей кровью человеческих существ наше переставшее биться сердце.
Рука собрата была протянута ко мне, я поднял свою навстречу, чтобы показать, что мы с ним из одного племени. Заметил, как слева от меня под полог пробирается какой-то мальчишка. В руках у него была шашка, почему-то смутно мне знакомая. Он, не раздумывая, разбежался и в прыжке воткнул оружие прямо в висок моего собрата, отчего тот издал крик боли и завалился на бок. А этот убийца, чуть выше меня ростом, что-то закричал мне, размахивая своей железякой перед лицом.
Я чувствовал угрозу, исходящую от этого теплого существа и от его холодного оружия, а еще я чувствовал боль по утраченному собрату и голод — пища совсем рядом. Заорал, оплакивая собрата, и бросился вперед. Промерзшее тело плохо слушалось, мальчишка отскочил, пытался меня достать, постоянно что-то крича. С другой стороны под полог влезла еще одна пища, чуть меньше той, что с шашкой. Эти существа выглядят гораздо привлекательнее и вкуснее, чем баба Нюра, их тела мягкие, и косточки тоже должны быть гораздо аппетитнее.
«Кто такая баба Нюра?» — пронеслось в голове. Я отвлекся от мальчишки и пропустил удар шашкой по правому плечу. Взревел и вновь бросился вперед, но пища шустрая. В голове возникло лицо бабы Нюры, склонившееся надо мной. Это вновь вывело меня из душевного равновесия, остановился, как вкопанный. А мальчишки начали драться между собой. Мелкий орет на того, что с оружием, набрасывается на него, несмотря разницу в габаритах.
— Вот дурак, тебе надо искать другую добычу, — проревел им это, но мальчишки только отбежали в сторону и там уже продолжали орать друг на друга.
— Это Ваня! — кричит мелкий.
— Это зомби, придурок! — отмахивается тот, что с шашкой.
— Посмотри на его рост, посмотри на одежду, — не унимался первый.
Крики, наконец, прекратились, они уставились на меня, а я на них.
— И он не нападает! — продолжает мелкий.
А я, действительно, замерев на месте, пытался понять, что делаю под каким-то пологом, почему эти двое мне знакомы и соображал, что же я собирался с ними сделать.
— Ваня! Зло! Ты понимаешь меня? — кричит мелкий, не решаясь подойти ближе.
Наклонил голову влево, потом вправо, сделал шаг вперед.
— Он опасен, его надо убить! — сказал второй. — Его заразил «первенец».
— Почему же он тогда больше не нападает? — спросил первый.
— Потому что сил нет, — отвечает тот, что с шашкой, и бросился вперед.
Но мелкий, похоже, ожидал чего-то подобного, ударил крупного в бок и поставил ему подножку. Тот упал почти мне под ноги. Я мог легко его достать, но зачем? Кажется, я хотел съесть хрустящую бабу Нюру и этих ребят тоже. Вот это аппетит у меня! И тут меня пробило узнавание.
— Васька? — хрипло спросил я, глядя на вставшего и вновь отбежавшего от меня парня и на мелкого, который стоял рядом. — Генка?
— Это уже ты? — спрашивает Заморыш. — Подойти можно? Не съешь?
Я лишь криво улыбнулся и опустился на землю — силы покинули меня, к тому же драло горло и сильно болело правое плечо. Из него текла кровь, и я зажал плечо здоровой рукой. Генка подбежал ко мне и начал помогать перевязать рану.
— Я за Спиридоном, — говорит отмерший Васька Старцев и собрался уйти из-под полога.
— Нет! Подожди, Старик, — Генка, не отрываясь от оказания первой помощи, произнес это так веско, что Васька остановился.
— Почему? — спросил он.
— Сначала надо решить, что мы скажем ему. Да и всем остальным, — ответил Заморыш.
— В смысле? — прохрипел я.
— Генка прав, Зло. Если мы расскажем, что ты, — Васька приглушил голос, — превратился в зомби и гонялся за нами, то что сделают с тобой?
— Верно, — Генка закончил возиться с моим плечом и встал, — в худшем случае тебя посадят в клетку и просто сожгут.