Орел или решка
Шрифт:
— В тот вечер в полночь, — сказал сержант Литтлер, — Фред Трибер слышал неземной вопль из вашего дома.
— Неземной?
— Именно так он выразился.
— Фред Трибер лгун, — решительно заявил я. — Полагаю, его жена тоже это слышала?
— Нет. У нее крепкий сон. Но его это разбудило.
— Разбудил ли этот так называемый «неземной» вопль Моррисонов?
— Нет. Они спали, и к тому же они живут на значительном расстоянии от вашего дома. А Триберы всего лишь в пятнадцати футах. — Литтлер набил свою трубку. — Фред Трибер раздумывал, будить
— Жалкие шпионы. Так вот откуда вы все это узнали?
— Да. Почему вы взяли такую громадную коробку?
— Единственная, которую я смог найти. Но по форме она даже близко не похожа на гроб.
— Миссис Трибер думала об этом всю субботу. И когда вы сообщили ей, что ваша жена «уехала и некоторое время ее не будет», она, наконец, решила, что вы... э-э... привели тело вашей жены в более компактный вид и похоронили ее.
Я налил себе еще кофе.
— Ну хорошо, и что же вы нашли?
— Мертвую кошку. — Сержант смутился.
Я кивнул.
— И следовательно, я виновен в захоронении кошки.
Он улыбнулся.
— Но вы об этом умолчали, мистер Уоррен. Сначала вы отрицали, что вообще что-то захоронили.
— Я считал, что кошки не входят в вашу компетенцию.
— А когда мы обнаружили кошку, вы утверждали, что она умерла естественной смертью.
— Значит, тогда мне так показалось.
— Кошка принадлежала вашей жене, и кто-то раздробил ей череп. Это очевидно.
— У меня нет привычки изучать дохлых кошек.
Он курил свою трубку.
— По моей версии, после того как вы убили свою жену, вы разделались и с кошкой. Возможно, потому, что ее присутствие напоминало вам о жене. Или потому, что кошка видела, как вы избавлялись от тела вашей жены, и могла бы вывести нас...
— Право же, сержант, перестаньте, — сказал я.
Он покраснел.
— Но ведь известно же, что животные раскапывают землю в тех местах, где похоронены их хозяева. Собакам, например, это свойственно. Почему бы этого не делать и кошкам?
Я и вправду призадумался над этим. А почему бы не кошкам? Литтлер некоторое время прислушивался к отбойному молотку.
— Когда мы получаем сообщение, что кто-то исчез, наша обычная процедура — это отправить сведения в Бюро по пропавшим. Потом мы выжидаем. Почти всегда через неделю-другую пропавший человек возвращается домой. Обычно после того, как у него кончаются деньги.
— Но, боже мой, почему же тогда вы не поступили так же и на этот раз? Я уверен, что через несколько дней Эмили вернется домой. Насколько я знаю, она взяла с собой только около ста долларов, а она смертельно боится оказаться перед необходимостью самой себя содержать.
Он ухмыльнулся.
— Когда мы узнаем об исчезновении жены, о человеке, который слышит пронзительный крик, и о двух свидетелях мистического захоронения в саду при лунном свете, мы понимаем, что налицо все признаки преступления. Мы не можем позволить себе ждать.
Как и я. Кроме всего прочего, тело Эмили не может храниться вечно. Вот почему я убил кошку и позаботился о том, чтобы меня видели, когда я закапывал коробку. Но я сказал кислым голосом:
— И поэтому вы незамедлительно хватаете лопаты и начинаете крушить частное владение? Я вас предупреждаю, что подам в суд, если каждый колышек, камень, кирпич и щепотка чернозема не будут возвращены точно на свое место.
Литтлер был невозмутим.
— И далее. На коврике в вашей спальне мы обнаружили кровь.
— Уверяю вас, это моя собственная кровь! Случайно разбил стакан и порезал руку. — Я опять показал ему заживающий порез. Это не произвело на него впечатления.
— Отговорка, чтобы объяснить это пятно, — сказал он. — Вы специально порезались.
Он, конечно, был прав. Пятно на коврике понадобилось мне в случае, если остальных обстоятельств будет недостаточно для того, чтобы полиция начала поиски.
Я увидел Фреда Трибера, который, облокотившись на забор, разделявший наши территории, наблюдал, как люди сержанта разрушают мой участок.
Я встал.
— Пойду поговорю с этим созданием.
Литтлер последовал за мной во двор. Я прошел между кучами земли к забору.
— Полагаешь, это был акт добрососедства?
Фред Трибер сглотнул.
— Но, Альберт, я не имел в виду ничего плохого. Я не думаю, что ты действительно это сделал, но ты же знаешь Вильму с ее воображением.
Я взглянул на него со злостью.
— В шахматы мы больше никогда с тобой не играем. — Я повернулся к Литтлеру. — Почему вы так уверены, что я избавился от жены именно здесь?
Литтлер вынул трубку изо рта.
— Ваша машина. В пятницу, в половине шестого вечера, вы приехали на ней на станцию обслуживания. Вам ее смазали и сменили масло. Служащий, как обычно, наклеил этикетку на стояк двери изнутри, отметив на ней время, когда была закончена работа, и пробег автомобиля по спидометру на тот момент. С тех пор вы проехали на машине лишь восемь десятых мили. И это как раз расстояние от станции до вашего гаража. — Он улыбнулся. — Другими словами, вы поехали на машине прямо домой. По субботам вы не работаете, сегодня воскресенье. Ваша машина не трогалась с места с пятницы.
Я рассчитывал, что полиция заметит эту этикетку. Если бы этого не случилось, мне бы пришлось обратить их внимание на нее как-нибудь по-другому. Я слегка улыбнулся.
— А вам не приходило в голову, что я мог отнести ее тело на какой-нибудь пустырь поблизости и закопать там?
Литтлер снисходительно хмыкнул.
— Ближайший пустырь находится более чем в четырех кварталах. Представляется маловероятным, чтобы вы несли ее тело по улицам так далеко, даже ночью.
Трибер перевел взгляд с группы мужчин на моей клумбе.