Орел
Шрифт:
Кавалерийская лава объединенной армии приближалась.
Триста метров.
Двести.
Сто пятьдесят.
– Пали! – Пронзительно раздался в этом гудящем от конских копыт голос командиров батарей. Они знали, с какой дистанции бить тяжелой вязаной картечью из своих малышек.
Бах! Бабах! Ба-а-а-а-ах! Слилось в протяжный грохот беглый залп дюжины фальконетов.
Легион присел, оглушенный звуками выстрелов. Кони конного полка легиона заволновались, хоть и были привыкшие к таким выстрелам. А артиллеристы бросились перезаряжать пушки. Благо, что картузы с полуготовыми зарядами
– Пали! – Вновь закричали командиры батарей, оставив раскрытым рот, дабы не оглохнуть.
Ба-ба-ба-а-а-а-ах!
Ответили двенадцать саламандр куда более слажено, чем в первый раз.
Раздались свистки по центуриям.
Виии!
Виии!
Виии!
Первые ряды арбалетчиков отстрелялись по надвигающейся кавалерии противника. Выстрелили и присели, приступив к перезарядке своего оружия на коленке, а также открывая второй линии стрелков возможность отличиться.
Свисток!
Виии!
Виии!
Виии!
Дала залп вторая линия и сразу присела на колено, благо, что московский ворот позволял перезаряжать арбалет даже лежа.
– Пали! – Закричали командиры орудий.
Бах! Ба-ба-ба-а-а-ах!
Вновь проявили себя саламандры, изрыгнув в надвигающуюся массу врага крупную железную картечь.
Свисток!
Виии!
Виии!
Виии!
Отстрелялась третья линия арбалетчиков и присела, открывая четвертой возможность поделиться своими болтами с противником.
Свисток!
Виии!
Виии!
Виии!
– Пали!
Ба-ба-а-а-а-а-ах!
Свисток! Это первая линия арбалетчиков уже перезарядилась и встала наизготовку.
Виии!
Виии!
Виии!
Свисток!
Виии!
Виии!
Виии!
– Пали!
Ба-ба-а-а-а-а-ах!
Прошла всего минута с начала открытия огня, как легион изрыгнул на врага семьдесят два выстрела тяжелой вязаной картечью и тысячу с гаком арбалетных болтов. И никто не собирался останавливаться. Артиллеристы и арбалетчики работали хоть и нервно, но слажено. Многие сотни часов тяжелой тренировки, доводящей привычные движения до автоматизма, делали свое. Спроси в этот момент любого из них – никто бы внятно не ответил, что и для чего делать. А так, словно «собачки Павлова» они повторяли раз за разом привычных комплекс «приседаний».
Кавалерия врага полностью смешалась.
Испуганная непривычным грохотом пушек и невероятно губительным обстрелом, она словно ударилась в невидимую стену. Всадники первых рядов
– Пали!
Ба-ба-а-а-а-а-ах!
Продолжали долбить саламандры.
Свисток!
Виии!
Виии!
Виии!
Продолжали стрелять арбалеты, буквально выкашивая всех, кто попадал в этот смертоносных вихрь….
– Прекратить огонь. – Произнес Дмитрий, с сожалением смотря на дно пустой чашки к кофе. Как бы ни желал он держаться максимально невозмутимым, все же нервничал. Буквально по лезвию бритвы шел. А ну как порох отсырел? И все. Одними арбалетчиками не отобьешься от такой массы. – Саламандры добро банить и охлаждать. И да - принесите мне еще кофе.
Артиллеристы засуетились, приводя в порядок свои пушки.
А там, где должна быть конница противника, творилось настоящее столпотворение. Но вести обстрел уже не было смысла. Кавалерия врага бежала, представляя теперь большую угрозу для своей пехоты, чем для легиона.
– Алебарды вперед! – Приказал Император.
Арбалетчики быстро отступили в тыл центурий, в то время как алебардисты вышли вперед, заняв две линии.
– Вперед!
Затрубила труба. Замахал сигнальщик. Заиграли барабаны и легион, мерно ступая под развевающимися знаменами, перешел в наступление. Даже артиллеристы катили свои пушки, дабы не отстать от центурий. Благо, что каждую такую саламандру можно было легко передвигать по полю парой человек расчета. Ну и Дмитрий, вернув пустую кружку из-под кофе поваренку, ждавшему подле, тронул своего коня вперед.
Первые ряды алебардистов действовали сурово и очень жестко, добивая все, что подавало хоть какие-то признаки жизни в ворохе человеческих и лошадиных тел. Остальные же осторожно перебирались по телам вслед за ними, обходя трупы там, где было можно.
Лошади кирасир и эквитов нервно храпели от буйства крови вокруг, но пока держались. Хотя им было, конечно, намного тяжелее, нежели людям. По таким завалам лошади не приучены передвигаться.
Противник не мешал.
Людвигу и Ольгерду было не до этого неспешного продвижения. Войска объединенной армии откровенно разбегались. Точнее энергично отступали. В разные стороны, да «во все лопатки». Что кавалерия, что пехота. Особенно пехота. Это ведь кавалеристы варились в этом котле мясорубки и мало что видели вокруг. А вот пехотинцы наблюдали разгром панорамно. Что их совсем не мотивировало стоять до конца против ТАКОГО противника. Ведь они шли-то не умирать, а грабить, как и любые другие воины тех времен.
А тут еще эти чертовы легионеры, преодолев в полном беспорядке завал из тел, быстро построились и двинулись вперед уже строго удерживая строй. Под барабаны. Ритмично. Красиво. До омерзения и зубной боли.
Московская пехота остановилась в двухстах метрах от нестройных позиций объединенной армии. Та выставила вперед тяжелые щиты и замерла в ожидании. Местами даже осадные щиты. Запасливые. Людвиг явно не полагался только на удар кавалеристов, перестраховываясь.
– «Единороги» в бой, - после небольшой паузы произнес Дмитрий. Бить картечью в стену щитов, равно как и арбалетами – не самая лучшая затея. Слишком большой перерасход боеприпасов. Да и время, опять же. Поэтому, следовавшая за легионом группа упряжек с более крупным пушками двинулась вперед.