Орфей и Ника
Шрифт:
– Вы… майор Павленко? – Этот голос нельзя было спутать ни с чьим другим.
– Так точно… товарищ Сталин!
Пустельга еле смог выговорить эту короткую фразу. Вот, значит, куда он попал! Высоковато, падать будет больно…
Желтые глаза, не отрываясь, глядели на Сергея. Наконец последовал кивок.
– Проходите, товарищ Павленко. Он оказался в небольшой комнате, уставленной разностильной мебелью с жестяными казенными номерками. Книжный шкаф, небольшой стол… На стенах – снова вырезки из «Огонька», на этот раз в простых деревянных рамочках.
– Садитесь…
Пустельга присел на стул с высокой резной спинкой. Глаза замечали каждую подробность, но мозг пока еще отказывался работать. Слишком неожиданным оказался такой поворот. Что от него хотят? Что надо Вождю Всех Народов от липового «майора Павленко»?
– Вы ужинали? – Под густыми усами промелькнула легкая улыбка. – Я лично поздно ужинаю, товарищ Павленко. Вы едите лобио?
– Не знаю… товарищ Сталин. Я… уже ужинал…
Слова рождались сами собой – автоматически. Растерянность не исчезала, все вокруг происходило словно не с ним. Что нужно от него желтоглазому Вождю?
– Жаль, что у товарища Павленко нет аппетита, – Сталин сделал быстрый жест, словно подчеркивая свои слова, – мои наркомы обычно отвечают иначе. Но товарищ Павленко еще не научился необходимой гибкости в подобных вопросах. В дальнейшем, товарищ Павленко, всегда отвечайте на такие? вопросы положительно.
Трудно сказать, шутил ли Вождь. Он улыбался, но глаза глядели серьезно, внимательно. Пустельга! молчал. Отвечать что-либо, к примеру «так точно», было еще большей глупостью.
– Хорошо, – вновь последовал резкий жест. Товарищ Павленко не любит кавказскую кухню. Мы учтем это важное обстоятельство…
Сталин встал и, быстрым движением усадив вскочившего Пустельгу, неторопливо прошелся по комнате, остановившись у высокого, закрытого темной шторой окна.
– Вас рекомендовали как серьезного специалиста. Как одного из лучших специалистов в СССР. – Сталин говорил не оборачиваясь, тон был спокойным, невозмутимым. – Я попросил бы вас, товарищ Павленко, оказать нам профессиональную помощь. Вы согласны?
– Так точно, товарищ Сталин. – Переспрашивать Сергей не решился. Похоже, он нужен Вождю для того же, что и его помощнику.
– Хорошо…
Сталин подошел к столу и высыпал из папки несколько десятков фотографий старых, пожелтевших.
– Рассортируйте их, товарищ Павленко. Живых – отдельно, мертвых отдельно. Или вы можете еще что-нибудь?
Фраза покоробила, Сергею внезапно показалось, что он попал в морг. Но эмоции следовало забыть – по крайней мере на время.
– Товарищ Сталин, я могу попытаться определить, где кто находится. Далеко или близко.
– Очень хорошо… – Желтоглазый удовлетворенно кивнул и пододвинул стул. Располагайтесь, товарищ Павленко. Курить будете?
– Да… – Без папирос работалось трудно, но Пустельга вдруг сообразил, что не захватил с собою курева. Он с сожалением вздохнул, но тут широкая, покрытая рыжими волосами рука бесшумно положила рядом с ним пачку «Казбека». Сергей тут же закурил, лишь после сообразив, что забыл поблагодарить. Впрочем, хозяин квартиры, похоже, не обратил на это никакого внимания…
Работа была знакомой – взгляд в глаза, ощущение эха – дальнего, если человек где-то на краю земли, погромче, если близко, – или звенящая пустота, когда изображенного на снимке уже нет в живых. На фотографиях были, как правило, незнакомые лица – мужские и женские, снятые много лет назад. Почти все уже прожили свое, и Пустельга вновь ощутил себя служителем покойницкой. Несколько раз встретились люди известные: Пустельга узнал Дзержинского, Зиновьева, Плеханова. Таких смело можно было класть в «морг», но Сергей не пропускал и этих. Он – эксперт, его дело определять. Фотографии самого Сталина встречались часто, но, как правило, слишком маленькие, работать с которыми Сергей не умел. Такие пришлось откладывать отдельно.
Сталин стоял за спиной, не мешая и не вмешиваясь. Казалось, он наблюдает за изысканным пасьянсом: жив – где-то близко, жив – где-то далеко, мертв, мертв, мертв… Фотографий оказалось много, пару раз Сергей делал перерыв: уставали глаза. Когда он прикрыл веки в очередной раз, то та же рука поставила на стол чашку крепкого кофе. На этот раз Пустельга не растерялся и вежливо поблагодарил.
Последней в стопке оказалась фотография Сталина, часто публиковавшаяся в книгах и прессе, – молодого семинариста с шарфом вокруг шеи. Следовало положить ее в «жив-близко», но добросовестность взяла верх, и Сергей внимательно вгляделся в знакомое лицо. Рука уже укладывала снимок в нужную стопку, и тут Пустельга сообразил, что с фотографией что-то не так. Впрочем, подумать об этом можно было и после.
– Готово, товарищ Сталин! – Майор встал, ожидая дальнейших распоряжений.
Желтоглазый не спешил. Небрежно переворошив тех, кто был близко, он быстро перебрал находившихся вдали, а затем тщательно, не спеша принялся разглядывать снимки из третьей стопки. Пару раз Вождь удовлетворенно хмыкал, а однажды переспросил Сергея: «Вы уверены?» – после чего удовлетворенно усмехнулся и погладил усы…
Пустельга стоял по стойке «смирное, пытаясь вспомнить свои ощущения. Со снимком молодого семинариста что-то не так! Наконец он понял: у тех, чьи фотографии Сергей рассматривал в их присутствии, эхо громче. Тот, кто когда-то носил шарф, был близко, но не рядом… И еще одно удивило: ни на одной из фотографий он не заметил Ленина – ни на больших, ни на маленьких…
– Оч-чень хорошо, товарищ Павленко! – констатировал наконец желтоглазый. Те, кто вас рекомендовал, не ошиблись. А теперь – как насчет лобио?
И тут Пустельга понял, что совершенно не может есть. Наверно, вид у него стал совсем растерянным, поскольку хозяин смилостивился:
– Не будем превращать лобио в Демьянову уху… – Товарищ Павленко, может, вам вызвать врача? Вы мне сегодня еще понадобитесь…
Вначале Пустельга не сообразил, при чем тут врач, затем понял: Вождь, конечно же, знает о его болезни, может, даже больше, чем он сам…
– Товарищ Сталин, – Сергей действительно немного устал, – мне бы еще кофе. И посидеть в темноте…
– Вас проводят… Отдохните…
Сергей не помнил, как оказался в коридоре. Безмолвные охранники быстро провели его в маленькую комнату, усадив в глубокое мягкое кресло. Тут же появилась большая чашка ароматного кофе, пачка «Казбека» и зажигалка. Сергей остался один…
Кофе помог – усталость быстро прошла, только в затылке по-прежнему гудело. Похоже, он справился. Собственно, работа оказалась несложной, она больше походила на небольшой зачет перед чем-то важным. Что ж, зачет он сдал. Удивил странный прокол со снимком семинариста. Выходило нечто странное. Пустельга, конечно, мог и ошибиться, но, вновь и вновь вспоминая то, что чувствовал, глядя на снимок, он был теперь почти уверен: сбоя нет. Итак, бывший молодой семинарист – не очень далеко, похоже, в самой Столице. Кто же стоял рядом с «майором Павленко»? Еще одна загадка, словно Сергею не хватало прежних…