Орфей и Ника
Шрифт:
12. КРОВАВЫЙ РУБИН
Сначала вернулась боль – тягучая, растекшаяся по всему телу. Ника почувствовала, как ноет затылок, как давит в спину твердый камень. Застонав, она попыталась двинуться и почувствовала, что что-то мешает. Она замерла – и тут до нее донесся голос. Виктория Николаевна прислушалась – и сразу успокоилась, узнав голос Орфея. Он рядом, значит, все в порядке. Слов она не разобрала, лишь поняла, что Юра отчего-то встревожен. Ника немного забеспокоилась, вновь попыталась привстать и наконец сообразила, что с ног-до головы укрыта чем-то похожим на тонкое одеяло. С кем разговаривает Орфей?
И тут послышался другой голос, тоже знакомый. Теперь уже она понимала каждое слово:
– Ну вот, Юрий Петрович, как видите, правила изменились… Теперь все зависит от вас…
Ника вспомнила, что говоривший как-то связан с нею и Орфеем, но это не успокоило, напротив, встревожило. Что-то не так. Почему волнуется Орфей? Где они? Она лежит на камне, ее накрыли покрывалом, и это больше похоже не на спальню, а на гробницу. На каменное надгробие, которое ставят в церквах или часовнях… Часовня! Орфей! Она рванулась, дернулась, запутавшись в плотной ткани, и тут же услыхала отчаянный крик Юрия:
– Ника! Ника!
Наконец ей удалось отбросить с лица край покрывала. В глаза ударил неяркий, но все же режущий с непривычки огонь горящих свечей. Да, они находились там же, в подземной часовне, вокруг все затянуто черным, рядом стоят невысокие узкоглазые охранники, а дальше, у противоположной стены, сгустком темной тени возвышается высокий силуэт в остром капюшоне.
– Ника!
Она повернула голову. Орфей стоял в двух шагах, руки скованы наручниками, двое охранников держали его за плечи, а третий спешил стать между ними. Да, так и должно быть, теперь Ника вспомнила все. Ни страха, ни растерянности. Правая рука сжала Рубин, левой она отбросила страшное траурное покрывало и одним движением оказалась на земле.
– Все в порядке, Юра! Тебя обманули, я жива! Какую-то долю секунды Орфей молчал, затем лицо его дернулось судорогой, и наконец на нем отразилось облегчение – невиданное, непередаваемое словами.
– Я жива, Юра! – Ника заставила себя улыбнуться. – Со мною все в порядке и с нашими друзьями тоже…
Юрий закусил губу и усмехнулся в ответ. Растерянность прошла, Орфей вновь стал прежним.
– В порядке? У всех?
Ника поняла, он спрашивал о Терапевте и его товарищах. Надо отвечать быстро, пока не перебили. Она улыбнулась:
– Рома локута, кауза финита…
«Рим высказался, дело сделано» – Орфей поймет! Юрий на мгновение задумался, затем глаза его блеснули:
– Когноско стилум романэ!
«Узнаю римский стиль» – Орфей понял. Теперь он знает, она не просто пленница, ее прислали друзья…
– Хватит! – В голосе Иванова прозвучало столь непривычное для него раздражение. – Юрий Петрович, убедительно советовал бы помолчать…
Охранники оттащили Орфея в сторону, черная тень дрогнула – товарищ Иванов сделал шаг вперед.
– Ну что ж, Виктория Николаевна, поздравляю с возвращением!
– Благодарю вас, господин Агасфер. – Странное прозвище, упомянутое Владыкой, всплыло в памяти.
– Ага, и об этом узнали. – Голос Иванова стал прежним – спокойным и уверенным. – Что ж, все вышло успешнее, чем я думал. Вам очень повезло, Виктория Николаевна. Вернулись сами и, как видите, сумели помочь Юрию Петровичу. Признаться, думал, вас придется выручать…
– И уже начали шантаж? – Ника ощутила ненависть, какой не приходилось еще испытывать в жизни. Хотелось крикнуть этому вурдалаку в лицо все, что давно накипело в душе, но Виктория Николаевна все-таки сдержалась. Спокойно, криком не поможешь. Надо держаться, сейчас будет самое трудное…
– Мы еще поговорим… Юрий Петрович, давайте закончим наше небольшое дело. Правила действительно изменились. По некоторым причинам у меня нет больше времени. Итак, сейчас вы напишете текст «мэви идхэ», после чего возвратитесь в камеру, где спокойно отбудете остаток вашего срока, который уменьшается, как я и обещал, до десяти лет. Надеюсь, мне не надо намекать, что будет в противном случае…
Ника оглянулась. Орфей стоял бледный, неподвижный, и в неровном свете стало заметно, как изменилось его лицо. В первую секунду Нике показалось, что Юрий такой же, каким она запомнила его в последнюю встречу, но теперь ясно: эти месяцы не прошли бесследно. Он не постарел, скорее высох, острые скулы, казалось, вот-вот разорвут кожу, глаза запали, втянулись щеки… Но он жив, он снова стал прежним, и теперь главное – не дать этим негодяям добить его…
– Стойте! – Она шагнула вперед, и тут же двое в черном преградили дорогу. – Господин Иванов, правила действительно изменились. Вам нужно дхарское заклинание?
Нике никто не ответил, черная тень молчала. Она вновь повернулась к Орфею:
– Юра! Последнее слово – «горг», мне его назвал гэгхэн Фроат. Отдай «ключ», это уже не опасно…
– Ника! – Орфей дернулся, но «черные» держали его, не отпуская. – Ты, наверное, не понимаешь…
– «Ключ» теперь неподвластен людям, а этого упыря там встретят…
– Ты уверена? – Глаза Орловского недоверчиво сузились.
– Конечно! – Она постаралась ответить как можно тверже, хотя на душе было тревожно. – Все в порядке, Юра! Вот увидишь…
– Присоединяюсь к данной просьбе. – Агасфер сделал еще шаг, и теперь стоял совсем рядом – неподвижный, в длинном темном плаще. – Закончим это дело, Юрий Петрович…
– Ладно! – Голос Орфея прозвучал звонко, почти весело. – Снимите наручники!
Черная тень кивнула. Один из охранников достал ключ, другой положил на каменный постамент лист бумаги и ручку. Орловский размял затекшие кисти и быстро набросал несколько слов.
«Сейчас, – подумала Ника, – пока он будет читать…» Нужно несколько секунд, чтобы подойти к Юрию и передать Рубин. Остальное казалось неважным. Главное – отдать камень Орфею и успеть объяснить – хотя бы в двух словах…
Но Иванов, похоже, был способен предусмотреть и такое. Охранник вновь надел Орфею наручники, другие стали между ними, не давая даже увидеть друг друга. Еще один «черный» подбежал к Агасферу, неся бумагу.
– Так… – Слово прозвучало равнодушно, буднично. – Как просто!..