Организация желаемого будущего
Шрифт:
– Достаточно, - жёстко сказал колдун.
– Достаточно, чтобы противостоять силам, которые сочли нас неугодными.
– И собираете вы энергию, конечно, через детей?
– Николаичу стало скучно. Он уже знал, какой ответ услышит.
– Да, - просто сказал колдун.
– И именно поэтому девочки. Они эмоциональней. И возраст подобран не случайно. Они все сейчас такие влюбчивые. Поэтому вы нужны, хотя бы просто как объект внимания. В меня им влюбляться уже надоело.
– Да вы рехнулись!
– Николаич вскочил.
– Я вам Гумберт, что ли?!
–
– захохотал колдун.
– Никто вам не позволит перейти определённые рамки, сами понимаете.
– А пошёл ты в жопу при таком раскладе.
Николаич пошёл к дверям, но остановился, пристально поглядел на колдуна и спросил:
– А когда Окунева убивать придут, ему ведь тоже придётся? Верно? И тебе этого и надо?
Колдун молчал и печально смотрел в окно.
***
– Нагородили заборов, дрянью всякой их обмотали - сигнализация, говорят! Кордон! Изба заброшенная с двумя сараями - школа колдунов, говорят! Понты колотят, а на деле - одни девчонки и мальчик с бородой!
– возмущался Толик, пока Бобров сматывал удочки.
– Не такой уж и мальчик. Лет двадцать ему. А как он стену огня руками сделал, не забыл?
– Бобров закинул удочки на плечо и поднял ведро с рыбой.
Они пошли в сторону школы по тропинке вдоль озера.
– Сам-то он огонь руками делает, а нас чему учит? Нюхать за мышек, слышать за птичек... хотеть за другого! Я даже не понимаю, как это. Мы же за месяц ни одного боевого заклинания так и не узнали, теория сплошная, - продолжал возмущаться Окунь.
– Ты не узнал, а не «мы», - с тоской поправил Костян.
Толик замолчал. Подумал. Потом сказал:
– Костя, может, это и не плохо, что у тебя способности к магии нулевые оказались. Зато потом как у всех взрослых какое-нибудь Умение проявится. У меня вот теперь никакого умения не будет уже - чему выучусь, то и наколдую.
– Большое спасибо, - ответил Бобров.
– Только ведь Умение именно «какое-нибудь», а ты сам сможешь колдовать, что захочешь. Ты видел, как Соня рыбу ловит к обеду?
– Нет.
– Она к озеру придёт, пошепчет, и рыба сама на берег выбрасывается. Вёдрами. А я на две удочки трёх окуней с утра поймал.
– Это я и сам теперь могу. Ну и не интересно так! Что это за рыбалка, если рыба сама...
– преувеличенно бодро начал Окунь.
– А ещё, знаешь, - перебил его Бобров.
– Умения такие бывают, что и не в радость. Вот отчим у меня сначала сильно своему Умению радовался. И мама очень довольна была. А после у него по работе проблемы начались. Фильмы его никто не покупает. Он теперь нажрётся и орёт: «Гоголь - онанист, Чайковский педераст, а я с таким хером дурак дураком».
Толик опять помолчал, а потом решил продолжить тему:
– Марина так за тобой и бегает?
– Проходу не даёт, - довольно ответил Костян.
– Нравится она тебе?
– Да. А тебе Соня нравится?
– Вот ещё...
Бобров засмеялся.
– А ты ей нравишься, точно говорю. Гляди околдует, она же колдунья сильная,
– Нельзя. Запрещено же друг на друга колдовать.
– Запрещено-то запрещено, - задумчиво протянул Бобров.
– Но вот с тех пор, как мы здесь, мне ни разу не хотелось тебе в ухо заехать. А раньше всё время хотелось.
– И что?
– нахмурился Толик.
– Ты думаешь, тебя колдун, типа, как сказать, исправил, что ли?
– Исправил или испортил - не знаю, но ты вот сам не видишь разве, что я изменился?
– Серьёзней стал, - согласился Толик.
Бобров остановился, поставил ведро на землю.
– А зачем?
– Чего, - тупо спросил Окунь.
– Зачем, говорю, ему это надо?
– Ну, - замялся Толик, - ты не злись, но ты же просто прям как гопник был.
– А теперь интеллигент, да? А я вот тебе скажу, что колдун мне за тобой приглядывать велел!
– Что? Как?
– задохнулся Толик.
– А вот так. Чем дышишь нюхать. И если вдруг по маме заскучаешь сразу ему докладывать.
– Вот сука.
– Кто?
– Да не ты - колдун.
– Вот именно. Так что ты прав - гнилое это место. Линять отсюда надо.
***
– Я не понимаю, - говорила Ольга, разбивая яйца на сковородку.
– Как вы могли взять их всех и отпустить. И главное его. Отпустить.
– Я же объяснял, - устало ответил Максим, прихлёбывая чай. Он сидел за столом и, казалось, занимал слишком много места в маленькой кухне. Во всяком случае, накрывая на стол, Ольга как бы невзначай всё время прикасалась к нему бедром.
– Мы не могли ничего сделать. Не наша территория. В то время мы не имели права совершать там никаких силовых акций. Твой сын мог только добровольно поехать с нами, по своему желанию. Для этого тебя и пригласили - чтобы уговорила. И у тебя почти получилось.
– Да кто он такой, чтобы спрашивать его желание! Мальчишка же. Сопляк! Паршивец такой...
– она говорила это, украдкой поглядывая на Максима, проверяя - верный ли взят тон разговора.
– Напрасно ты так. Он как раз показал, что не такой уж и сопляк, приняв очень трудное для себя решение. А тебе, хотя бы в моём присутствии, не следует проявлять столь явно излишнюю эмоциональность.
– Да какое решение?
– уже спокойней продолжала Ольга, нарезая хлеб.
– Я же с ним измучилась, в интернат забрали - думала выдохну, а он сбежал, переполох такой учинил. Весь в папашу, лишь бы дома не сидеть, вся порода такая.
– Да, с папашей мы, прямо скажем, облажались, - невпопад задумчиво сказал Максим.
– Не соли!
– Блин, забываю всё время, что ты без соли ешь.
Ольга стала выкладывать яичницу на тарелки. Некоторое время они молча ели. Видно было, что Ольга всё время порывается что-то сказать, но Максим её опередил:
– Признайся, ты просто обижена, что когда они садились в вертолёт, он не взял тебя с собой. Учителя взял, девочек, даже колдуна этого, которого видел первый раз в жизни, не забыл. А тебя - нет.