Организация желаемого будущего

Шабалдин Константин

– Можно было!
– перебил инспектора человек за столом.
– Должны были учесть, обязаны. У вас имелись полномочия, а они забили на ваши полномочия, сели в наш, я подчёркиваю, - в наш - вертолёт и улетели.

Он перевёл взгляд на монитор компьютера и стал читать открытый файл:

– Владимир Окунев, в заключении за антиобщественное поведение - эмоциональность. И Умение у него...

– Умение - Праведник, - подсказал инспектор.

– Вот именно, - раздражённо сказал человек за столом.

– Прошу поймите, Жрец, - жалобно сказал инспектор.
–

Это очень редкое, почти не изученное Умение. Совершенно бесполезное для носителя и поэтому никак зачастую не проявляющееся.

– Но можно было сообразить, что если человек - Праведник, то он не пойдёт на сделку. Вы представляете себе праведника, который торгуется? Я вот не представляю.

– Мы полагали, что желая, так сказать, оградить сына от неприятностей, он посоветует ему быть скромнее.

– Плохо вы полагали. Неправильно. Потому что дураки вы необразованные. Вы бы Библию на досуге почитали. Там очень похожая ситуация описывается.

– Я сегодня же прочитаю, Жрец.

– Сегодня? Библию?
– тот, кого инспектор называл Жрец, с тоской поглядел на подчинённого.
– Ну-ну...

Жрец встал из-за стола и стал прохаживаться вдоль бесконечных стеллажей с книгами, тянущимися вдоль стен кабинета.

– А вот этот ваш зека, сразу видно, человек начитанный. Как он там сказал - «Делай, что должен»?

– «Делай, что должен, и будь что будет», - отрапортовал инспектор.

– Вот-вот, - Жрец помолчал.
– Заканчивайте это дело. С ним нельзя тянуть. Слишком много совпадений в одном месте. У отца редкое Умение, у мальчика латентное редкое Умение, у учителя этого тоже, не поймешь что. Мне всё это не нравится, - он снова замолчал, разглядывая корешки книг. Инспектор томился.

– А что там с вашими инспекциями?
– наконец произнёс Жрец.
– С основным, так сказать, полем деятельности, - он усмехнулся. Инспектор оживился.

– Есть очень перспективная девочка. Поразительная в наше время способность к сопереживанию. Служит постоянным донором крови для директора интерната, вампира. При этом умудряется жалеть бездомных животных.

– Давайте их обоих ко мне. И директора, и девчонку. Давно пора.

– Слушаюсь.

– Всё, идите.

Инспектор зашагал к выходу из кабинета, но уже перед самой дверью остановился и спросил, развернувшись:

– Позвольте уточнить - и директора? Зачем?

– Возможно, он катализатор.

***

– Началось всё во время войны, - рассказывал колдун, когда они расселись в кабине вертолёта и взлетели. Было очень шумно из-за работы мощных двигателей, а колдун говорил, не напрягаясь, но почему-то его все хорошо слышали.

– Началось всё во время войны. Ты помнишь, как появились первые пси-ружья?
– обратился он к Николаичу. Тот кивнул.

– Они у военной полиции были. Радиус действия небольшой. В меня раз стрельнули, когда в пивной с моряками подрались - весь хмель вышибло, и спокойный стал как полено.

– Да, небольшой радиус действия и минимальное воздействие на психику. Но с этого

всё и началось. Не сразу заметили, что у людей подвергшихся воздействию пси-оружия стали проявляться Умения.

Дети удивлённо переглянулись.

– Ничего, - сказал колдун.
– Обычно при детях об этом не принято, но такая уж у нас ситуация.

– А не принято при них, как я теперь понял, потому что все эти запреты на проявление эмоций в последние годы направлены именно на детей. Верно?

– В первую очередь, - кивнул колдун.
– Ведь Умения потом проявились у всех, пси-оружие только запустило процесс.

Колдун замолчал и с интересом разглядывал собеседников. Как будто загадку загадал и ждал, кто же первым крикнет: «А я знаю!»

– Ведь Умения потом проявились у всех, кроме детей, - сообщил он, как будто очень важное. Как будто подсказку дал.

Толик понимал, что он уже знает отгадку, но пока не может её озвучить, не находит слов, а отгадка должна быть очень простая. Он видел, что Николаич давно уже догадался и что отгадка ему не нравится. Видел, что Марина с Соней и не хотели отгадывать, боялись они этой отгадки... И даже у Боброва, как ни странно, сделалось умное лицо.

– Значит, взрослые эмоциями детей Умения заряжают?
– спросил Толик.
– Вы, значит, жрёте наши чувства?

Колдун сидел довольный и с одобрением глядел на Окуня, а Николаич спросил:

– Кровь-то на хрена тогда у них берут? Никто же не верит, что для вакцины от «синьки».

– Для вампиров, - поморщился колдун.
– Почему-то среди первых умельцев много вампиров было. Но и для вакцины кстати тоже.

– А когда вампиры легально кровь у детей сосут, почему из этого секрет делать? Почему об этом как о постыдном чём-то замалчивают?

– Так стыд одна из сильнейших эмоций!
– засмеялся колдун.
– Ну и самим вампирам неприятно... хоть и легально, а всё-таки дети. Да и вообще, так уж получилось, что у многих Умения не совсем приличные. А часто, будем прямо говорить, и вовсе паскудные.

– Ниже пояса направленные?
– уточнил Николаич.

– Ну, не всем же, как тебе, повезло, - ехидно ответил колдун.
– «Отражатель» - очень редкое Умение.

– А как это - «Отражатель»?
– спросил Бобров.

– А это так, что если кто его, к примеру, в болоте утопит, то и сам рядом утопнет. Или если даже сильный колдун на замки от его квартиры заклятие наложит, то тоже потом домой попасть не сможет. Я вот, например, не смог - буду замки менять.

– А зачем я тогда к вам попёрся?!
– закричал Толик.
– Если оказывается, всё это так и должно быть?

– Ты, и правда, считаешь, что так должно быть?
– очень серьёзно спросил колдун, глядя Окуню прямо в глаза.
– Я думал ты к нам в школу пошёл, потому что хочешь изменить это всё.

– Всё изменить?
– растерялся Толик.
– Я хотел, чтобы директора из интерната убрали и маму Галю вернули. Или Лизу хотя бы чтоб не обижали. А изменить всё... как я один могу всё изменить?!