Организм 2.0
Шрифт:
Проведя подошвами кед по углу ступени, Долин стер прилипшую к ним грязь и по — хозяйски вошел в дом.
В просторной, освещенной лучинами комнате шло не то собрание, не то суд. Акимов, кутаясь в ватник, сидел за массивным письменным столом, принесенным с корабля. Перед ним стояла пара — мужчина и женщина средних лет. Мужчина мял шапку, женщина, казалось, была готова взорваться от гнева.
У одной стены на лавке восседало руководство общины: Доктор — седой старичок, бывший профессор, Прохор — лысый мужчина за пятьдесят, заместитель
Взмахом руки поприветствовав присутствующих, Долин прошел к стоявшей в центре комнаты чугунке, сел на корточки и принялся греть окоченевшие руки. В чугунке весело потрескивало пожирающее дрова пламя, от нее тянуло жаром. По телу мгновенно начала разливаться приятная нега.
— Тебя стучать учили? — проворчал Акимов.
За прошедшие пять лет он сильно изменился — из молодого, жизнерадостного лейтенанта, он превратился в осунувшегося, сгорбившегося от навалившихся на него обязанностей старика. Тогда, в прошлой жизни, он еще был полон веры, что все эвакуировавшиеся из Питера люди выживут, но прошло пять лет, и его вера исчезла без следа. Больше он не был уверен ни в чем. Жуткая первая зима, унесшая жизни половины населения общины, и воспоминания об обтянутых кожей людях, ходячих скелетах, навсегда изменили его. Они сломали его.
На отборе в полицейский спецназ, когда по городу прошел приказ о всеобщей эвакуации, ему и другим претендентам выдали оружие и велели спасать кого можно. И Акимов, взяв на себя роль командира, спас. Почти шестьдесят тысяч человек. Но выводя из Питера людей, он не имел ни малейшего представления, на какую мучительную смерть он обрекает большинство из них. А поняв, он начал жалеть, что выжил. И продолжал жалеть до сих пор.
Хмыкнув, Долин спросил:
— А ты бы меня не пустил?
— Ладно уж, грейся, — смилостивился Акимов.
— Премного благодарен, Ваше Величество, — кивнул Долин.
Одарив друга мрачным взглядом, Акимов вернулся к делам. Напустив на себя грозный вид, он уставился на замершую перед столом парочку:
— Так, я жду объяснений.
— Да что тут объяснять?! — всплеснула руками женщина. — Какое вам дело до нашей личной жизни?
— Напомните-ка мне первое правило общины, — попросил Акимов.
— Ну… это… — замялась женщина.
Первое правило общины гласило: община кормит только полезных ей людей. Из этого проистекало, что неспособные работать люди были общине не нужны. К неспособным работать относились дряхлые старики, но мало кто из них смог пережить первую зиму, и дети в возрасте до шести лет, которых нельзя привлечь ни к рыбалке, ни к уходу за немногочисленным скотом.
Вся было ясно — парочка пыталась завести ребенка.
— Никаких детей! — грозно сказал женщине глава. — Кто будет работать вместо тебя, когда у тебя пойдет седьмой месяц?! Кто будет тебя кормить, когда ты будешь нянчиться со своим спиногрызом?! Нам не нужны лишние рты! Что в этом такого непонятного?!
— Но дети наше будущее! — возмутилась женщина.
Закипев, Акимов хлопнул ладонью по столу.
— Нет у нас никакого будущего! Хочешь рожать, уходи из поселка! Хочешь остаться, завтра явишься к Доку и сделаешь аборт! Все понятно?!
Всхлипнув, женщина понуро опустила голову.
— Понятно, — прошептала она.
— Все, свободны, — понизив голос, сказал Акимов.
Толкая перед собой своего мужчину и что-то недовольно ему высказывая, женщина удалилась.
Откинувшись на спинку стула, Акимов прикрыл лицо ладонями и принялся его массировать. Пора на боковую, но еще столько всего нужно обсудить.
— Док, — прозвучал из-под ладоней его голос, — как у нас с рыбой?
— Анализ на токсоплазму отрицательный.
— Еще бы он был положительный, — хмыкнул Прохор. — Нам бы тогда пришлось жрать кору с деревьев. Мы тебя об улове спрашиваем, а ты все про свою ненаглядную токсоплазму.
Покосившись на всегда бодрого и веселого соседа, Доктор сообщил:
— Улов нормальный, но только потому, что у нас появилось больше сетей и рабочих рук. А так популяция рыбы значительно сократилась.
— Зато моя селекция работает, — похвастался Прохор. — В следующем году попробуем высадить закаленную капусту. Ни тепла, ни света ей почти не надо. Фотосинтез идет при минимуме люменов. Только удобрений нужно нормальных. Жрет, зараза, много микроэлементов.
— Надоел ты со своей капустой, — пожаловался Платонов. — Скоро как кролики станем, честное слово. Только капусту и жуем. Вот бы взял и вывел нормальный сорт картошки, а ты капуста — капуста. — Он уставился на Долина. — Эй, разведка, как дела на вышке? Есть что нового?
— Все тихо, — честно ответил Долин и на том все присутствующие утратили к нему интерес.
Убрав руки от лица, Акимов вопросительно уставился на Долина.
— Ты зачем сюда приперся?
— Делать нечего.
— Хочешь, чтобы я нашел тебе работу?.
— У меня есть работа.
— Ага, есть у него работа, как же, — проворчал Платонов. — Сторожить сторожевую вышку — вот его работа. Как будто трупаки умеют плавать.
— А вдруг научатся? — парировал Долин.
— Тьфу на тебя, бес! — всполошился Прохор и три раза постучал по лавке. — Сплюнь!
Ради приличия, дабы успокоить напрягшихся людей, Долин послушно изобразил три плевка через плечо. Поднявшись, сказал:
— Ладно, если нет ничего нового, тогда пойду к себе. А вы начинайте составлять список нужных вещей. Только предупреждаю: ничего тяжелого, габаритного и редкого.
— О, вот это правильно! — мгновенно оживился Акимов, услышав про предстоящий рейд. — Вот это дело. Давно пора заняться работой. А то все слоняешься без дела, мозолишь всем глаза…