Орхидеи на снегу
Шрифт:
Я беру бокал с шампанским и подхожу к окну. Даже ночью видно горные вершины. Как красиво. Меня переполняет радость. Мы смогли! Смогли добраться до места, где будем в относительной безопасности. Слышу, как открывается дверь ванной комнаты.
– Нравится вид из окна?
– подходит ко мне Виктор.
– Очень.
Я улыбаюсь и медленно поворачиваюсь к нему. Он в одном спортивном трико, без майки. Волосы влажные после душа. Я прижимаюсь к его теплому, еще слегка влажному торсу и с наслаждением вдыхаю аромат его кожи с легкой, едва
Виктор притягивает меня к себе и жадно впивается в мои губы поцелуем. Его руки обжигают поглаживаниями мою спину и бедра. Я на миг отрываюсь от его губ и заглядываю в его зеленые глаза. Пытаюсь прочесть его мысли, но у меня ничего не выходит. Желание, яркое, ничем не прикрытое, вспыхивает и в один миг лишает меня способности размышлять.
Виктор резко подхватывает меня на руки. Я взвизгиваю и смеюсь. Он подносит меня к постели.
– К черту ужин, оставим его на потом, - укладывая меня на покрывало, решает он.
Отбрасывает в сторону подол мешающего пеньюара, скользит взглядом по темно-красному ажурному белью и дерзко отодвигает тонкую полоску трусиков. Пальцы его руки мягко проникают внутрь, в мое горячее и нежное лоно. Я всхлипываю и откидываюсь на мягкие подушки. Он продолжает ласкать меня внутри до тех пор, пока я не начинаю кусать губы и ерзать на простыни.
– Войди в меня, - вырывается у меня мольба.
Виктор заглядывает мне в глаза и улыбается. Медленно щелкает застежкой лифчика и освобождает из плена небольшую упругую грудь.
– Еще немного рано, - шепчет он.
Подхватывает за резинку трусики и медленно тянет их вниз. Мое дыхание учащается. То, как он меня раздевает, безумно возбуждает. Кажется, я уже на грани.
Он быстро сбрасывает с себя остатки одежды, прижимает меня к себе и терзает поцелуями мою грудь.
Между ног все сжимается сладким спазмом, и я, желая ощутить его внутри как можно скорее, подаюсь ему навстречу. Его губы скользят по моему животу, создают дерзкую дорожку из поцелуев и оказываются в самом низу. Я судорожно выдыхаю и инстинктивно приподнимаю бедра.
– Какая ты нежная внутри… как маленький розовый бутончик… - касаясь пальцами моего клитора, шепчет он.
– Войди в меня, - сгорая от желания, прошу я.
Он подминает меня под себя, и я чувствую, как он сначала мягко, а потом все увереннее заполняет меня собой.
– Еще… пожалуйста, я так тебя хочу…- умоляю я.
Его руки сжимают меня крепче. Мое тело откликается на каждое прикосновение, на каждый вздох. Внизу живота все сводит сладким спазмом, и я, громко вскрикнув, утыкаюсь ему в плечо. Чувствую его финальные толчки внутри и расслабляюсь. Виктор, накрыв меня собой, издает глухой стон наслаждения.
– Шампанского?
– откинувшись на подушки, улыбается он.
– Чуть позже, - пытаясь выровнять сбившееся дыхание, соглашаюсь я.
Подбираюсь к нему и устраиваюсь у него на груди.
– Я люблю тебя, - убирая выбившуюся прядь
– Я тоже тебя люблю… Прости, что так глупо повела себя прошлой ночью, - виновато прячу глаза я.
– Мне надо было спросить тебя, прежде чем предпринимать такой важный шаг.
– Да ладно, я уже смирился, - тихо смеется в мои волосы Виктор.
– Если я такой негодяй, то до конца им и останусь. Можешь написать в твиттере, что я назло всем вышел из тюрьмы, сделал тебе ребенка и готов получить наследство.
– Хорошо, что твой дедушка хоть с полом ребенка не определился, - смеюсь я.
– А то журналисты следили бы за нами все девять месяцев - будет нужный пол у ребенка, или не будет.
– Нет, у них ничего не выйдет. Мы с тобой поженимся в ближайшие дни и покинем Россию. Ты же еще не передумала жить со мной в моем доме у океана?
– Я? Ты шутишь? Провести у океана весну и лето, разве есть что-то прекраснее?
– Просто, после того, как я был отстранен от работы в компании, кроме этого дома у меня в личной собственности больше ничего нет. Все остальное принадлежит семье, но не мне, - грустнеет Виктор.
– Мы станем иммигрантами, и что?
– пожимаю плечами я.
– Нет места прекраснее, чем твой дом у океана, Витя. И если у нас будет ребенок, то пусть он родится именно там.
– Ну, если ты так хочешь, то пусть так и будет, - улыбаясь, касается моей щеки он.
Ранним утром в горном отеле переполох. Его закрывают на санобработку от страшных африканских термитов, которых завезли постояльцы из знойной Африки. Конечно, на самом деле таких насекомых даже не существует, но разве можно унять разгоряченную крепкими напитками фантазию Антона?
Проживающих в отеле постояльцев расселяют в соседние гостиницы. Напуганные придуманной Антоном басней, гости Красной Поляны разносят информацию, сдобрив ее своей порцией небылицы. Оказывается, африканских термитов они даже видели бегающими по холлу, и те размером с ладонь.
К обеду в поселке начинается самая настоящая истерия. В наш отель звонят хозяева соседних гостиниц, чтобы узнать, насколько быстро передвигаются эти страшные насекомые и можно ли их убить мухобойкой.
Управляющий нашего отеля, которого достали звонками, на полном серьезе советует им приобрести кувалду и отбойный молоток, потому что у африканских термитов панцирь, как у черепахи.
За обедом в ресторане гостиницы к нам подсаживается цветущий и довольный собственной выдумкой Антон. Все идет по его идиотскому плану, и он безумно горд собой.
– Эрика, у тебя не осталось фотографии Вадима?
– спрашивает у меня деятельный братец Виктора.
– У меня нет телефона, - качаю головой я.
– Если что-то и было, то осталось в нем.
– Значит, найдем терминатора по базе данных. Кстати, я достал справку о беременности. Вот она.
Перед нами на столе появляется справка. Срок - шесть недель.