Орион в эпоху гибели
Шрифт:
Так мы пришли к идее необходимости разведчиков и гонцов и начали готовить людей к подобным обязанностям. Нам нужны были быстроногие юноши и девушки, не настолько безрассудные, чтобы пытаться атаковать драконов самостоятельно, но и не настолько пугливые, чтобы разнести весть о драконах при появлении на горизонте грозовой тучи.
Потратив на обучение недели три, я лично повел первый отряд разведчиков на север, к внешним рубежам Рая, где лес переходил в просторную, лишенную деревьев равнину, которая со временем станет Сахарой.
Аня
– Мне не хотелось бы оставлять Крааля в полном одиночестве, – признался я. – Надо, чтобы ты или я были при нем неотлучно.
– Ты ему не доверяешь? – удивленно распахнула глаза Аня.
Вот тогда-то я впервые осознал, что именно так оно и есть.
– По сути говоря, дело не в доверии. Все это ново для Крааля; вообще для всех для них ново. Один из нас должен неотлучно находиться при нем, просто на всякий случай.
– Я бы предпочла всадить копье в брюхо ящера.
– Для этого у тебя будет масса возможностей, любимая, – рассмеялся я. – Меня не покидает чувство, что Сетх в мельчайших подробностях осведомлен о каждом нашем шаге и лишь выжидает, чтобы нанести удар там и тогда, где и когда пожелает сам.
– Будь очень осторожен, Орион. – Аня погладила меня по щеке. – Если Сетх убьет тебя… то конец. Навсегда.
Бывали дни, когда я страстно жаждал смерти вечной – окончательного избавления от мук жизни. Но только не теперь, когда мы с Аней очутились в Раю.
Я поцеловал ее долгим, пылким и крепким поцелуем. И мы расстались.
Юный Крон стал для меня кем-то вроде оруженосца, он целыми днями не отходил от меня ни на шаг. Естественно, он же первым вызвался отправиться на разведку. Я не мог не признать, что он обладает всеми необходимыми разведчику данными: отвагой, уравновешенностью, здравым смыслом, зоркими глазами и молодыми ногами.
Нас было пятеро. Больше недели мы шагали через леса на север, направляясь к котловине, послужившей нам первой стоянкой не один месяц назад. А уж оттуда оставалось чуть больше дневного перехода до опушки леса.
– Орион, захочет ли бог говорить с нами? – поинтересовался Крон, шагая по лесу рядом со мной.
В тактических целях я разделил группу: двое шли впереди, за ними на расстоянии окрика мы двое и, наконец, арьергард, состоявший из одного человека.
– Вряд ли, – небрежно бросил я. – Мы не станем задерживаться там надолго.
Мое внимание было сосредоточено на птицах и насекомых, перекликавшихся, чирикавших, тренькавших и жужжавших вокруг нас. До тех пор, пока они издавали привычные звуки, можно считать, что все спокойно. Их молчание или тревожные крики птиц означали бы, что нам грозит опасность.
Два дрозда увязались за нами, перепархивая с дерева на дерево. Проводив их взглядом, я заметил, что небо мрачнеет, предвещая скорый дождь.
Хляби небесные разверзлись на закате, и в ту ночь нам пришлось ночевать среди слякоти, даже без огня. Дождь лил как из ведра, низвергаясь с небес сплошным потоком. Мы сбились в кучку под развесистым дубом, как пятерка жалких макак, насквозь промокших и промерзших до костей. Поужинали мы собранными в траве кузнечиками, примолкшими и малоподвижными от холода. Они похрустывали на зубах и казались сладковатыми на вкус.
Наконец ливень стих, и лес опять ожил, наполнившись гудением насекомых и неумолчным перезвоном дождевых капель, стекавших с бесчисленных листьев. Поднялся туман, холодный и серый, обняв наши мокрые, продрогшие тела своими призрачными щупальцами и еще более усугубив наши мучения.
Мои отважные разведчики были явно напуганы.
– Туман, он как дыхание призрака, – поежившись, промолвил Крон.
Остальные закивали головами, заворчали и сбились еще плотнее, дрожа и широко раскрытыми глазами вглядываясь в темноту леса.
Зная, что рептилии от холода цепенеют, я улыбнулся спутникам и сказал:
– Туман – дар богов. Ни змеи, ни ящеры в такую погоду не могут шевельнуться. Туман защищает нас.
Когда утреннее солнце разогнало туман, мы бодро продолжили марш на север, пока не подошли к озеру, где располагалось селение Крааля.
Беспокойное кружение птиц в вышине послужило нам предостережением. На первых порах мы приняли их за птерозавров и потому, приближаясь к селению, держались в укрывавшей нас тени деревьев. Птицы все кружили и кружили в мертвенном безмолвии.
Лишь горстка людей из племени Крааля решилась сопровождать его в предпринятом по воле «бога» странствии. Большинство же предпочло остаться дома, у южного берега озера, в своих хижинах из веток и глины.
А драконы нанесли им визит.
Мы догадались, что случилась беда, задолго до того, как подобрались к песчаной прогалине, где стояла деревня. Омерзительный запах гнили был настолько силен, что нас замутило. Когда же мы, раздвинув колючие ветки кустов, вышли к развалинам деревни, нас едва не стошнило.
Земля почернела от золы. Все хижины без исключения были сожжены дотла. У края воды из песка торчала дюжина высоких кольев с насаженными на них людьми – от их-то разлагающихся останков и исходил такой смрад. Поодаль стояло выстроенное из толстых бревен подобие виселицы. На перекладине покачивались два трупа, привязанные за ноги; мясо с них было содрано с костей с такой старательностью, что даже не представлялось возможности определить пол несчастных.
Один из моих разведчиков родился в этой деревне. Выпучив глаза, не в силах сказать ни слова, он смотрел на разоренные дома и трупы до тех пор, пока ноги его не подкосились, и он рухнул на покрытый пеплом песок, захлебываясь рыданиями.