Орк [компиляция]
Шрифт:
Молодой человек подошел к столу, нагло взял книгу и посмотрел название:
— Дерьмо в библиотеке имеется только одно, и среди книг его нет. Что тебе тут надо, орк? — За словом в карман не лезет и последствий явно не боится.
— Для начала представьтесь, молодой человек. А я посмотрю, стоит ли с вами разговаривать, и тем более отвечать на вопросы! — спокойно, но достаточно наглым тоном, развалившись на стуле, ответил я.
— Я тот, кому принадлежит этот замок, — одарил меня злобным взглядом студент.
Читатели мужского пола начали вставать из-за столов, слуги подтянулись к господину. Оба сопровождающих продвинулись чуть вперед. Я лихорадочно прикинул, кем он может оказаться. Принц?
Скверная вещь — конфликт отцов и детей, возьмем наихудший сценарий. И что теперь делать? Голову разбить будет явно политически неправильным поступком. Извиниться? Несомненно, как бы то ни было, он здесь хозяин, и он устанавливает правила для гостей. По крайней мере, здесь и сейчас. А ржал я действительно некультурно. Но хамства с его стороны мне тоже прощать нельзя — я всего лишь громко смеялся, а этот урод высказался в мой адрес более чем однозначно.
К слову, свита его высочества явно ожидала, что я начну его бить, по крайней мере, та парочка рослых плечистых парней с кинжалами на поясах, вставших по бокам от меня и уже положивших руки на их рукояти — похоже, телохранители. Двоих остальных по молодости лет можно было в расчет не принимать. Их, видимо, даже слугами можно нажать постольку-поскольку, одежда слишком дорогая. Пажи? Так бить или нет? Съедем на базаре, пошел он в задницу — тут не Оркланд, тем более что дуэли с ним мне не видать как своих ушей:
— Приношу извинения вашему высочеству за мой смех в этой цитадели знаний, — демонстративно встав и склонив голову в полупоклоне, с серьезной рожей ответил я. — Уж больно книга оказалась забавной. Большего бреда мне еще читать не доводилось. Этот Вечерний туман не иначе мухоморы жрет. Каждый вечер. Что же касается дерьма, то все познается в сравнении. Как, например, если взять и сравнить конкретного орка с конкретным человеком. Неизвестно, от кого воняет больше. Обычно.
Посмотрим, что скажет. Ответил я практически вежливо, если продолжит нарываться — надо будет что-то делать. Не разделила ли политика королевскую семью? В таком случае я попал, эта тварь может и не отвязаться.
Губешки принца скривились в презрительной улыбке. Черт, а ведь он и не понял, что его уже могли уронить и начать пинать ногами! Ну, это понятно: настолько отмороженных в его кругу общения немного. Даже я предпочел спустить конфликт на тормозах. Так что его уверенность оправданна. А как славно было бы на нем потоптаться… Но, увы, не судьба. Пока.
— Вот и посмотрим, воняет от тебя или нет! — усмехнулся принц, опять продемонстрировав подвешенный язычок. — Мне твой смех безразличен, а остальным он явно не по нраву. Вот перед ними и извинись — перед всеми, кто был вынужден тебя слушать!
У «сынков», похоже, это в крови: тонущего — утопи. Да, он действительно вымогает, ждет моего срыва. Или радуется возможности потоптать орка из посольства, образно показав фигу отцу. И что мне теперь делать? Терпеть? А за что я в Оркланде тогда соплеменников убивал? Твою мать, гормоны, что ли, или воспитание Края, каким он должен был бы быть в глазах воспитателей, из подсознания лезет? Я же действительно отморозком становлюсь! Успокойся, дружок, бить его сейчас совсем не надо. Но идти на поводу тоже не стоит, поскольку топтаться по моей гордости, даже извинись я пред посетителями и стариком-библиотекарем, который так выпучил на меня глаза и даже открыл рот, этот студент явно не перестанет. Будем хамить.
— В этой жизни я никому ничего не должен. А вас, ваше высочество, я вообще впервые в жизни вижу, так что тем более. Если вас не устраивают мои извинения, то ничем не могу помочь. На всех остальных же мне глубоко наплевать. Не сдохнут и без моих извинений. Поскольку я никого не оскорблял и оскорблять не собирался. А теперь, с вашего разрешения, я пошел, что-то здесь душновато стало.
Принц обалдел. Но тут, естественно, нашлись люди, желающие заработать пару очков в глазах наследника. Или серьезно воспринявшие мои слова.
— И на меня плевать? — преградил мне дорогу вставший из-за соседнего стола молодой плечистый дворянин в дорогом камзоле, изучавший там тоже эльфийского происхождения трактат по военному искусству.
Язык мой — враг мой:
— Сказано было в образном смысле, но, если ты воспринимаешь эти слова в свою сторону буквально, не буду тебя разочаровывать. И на тебя тоже. Что дальше?
— А сможешь поддержать свои слова оружием в руках, погань зеленая? — Парня закусило, принц временно отошел на второй план.
Да хрен тебе, а не дуэль, — не на дуэль ли, или что похуже, этот короленок меня провоцировал? Перебьетесь. Попал же, твою мать. Надо выходить из конфликта с минимальными потерями. Вовлечь себя в поединок ни в коем случае нельзя — предчувствия уж больно нехорошие.
— Могу, но перебьешься, овца безмозглая! — И спокойно пошел к выходу.
Тут обалдели все. Вел я себя совершенно не по этикету. Причем уже нарушал кодекс поведения мужчины и Оркланда, и более цивилизованных земель. А что делать? Принц так борзо за меня взялся, что ежу понятно: идти у него на поводу ни в коем случае нельзя.
— А ну стоять! Взять его!
— Чего-о-о!!! — Я развернулся к принцу. — И что ваше высочество мне сделает? Руки убрали, быстро! — Это телохранителям, которые, похоже, представляли себе возможности орков полнее своего босса. Во всяком случае, вели себя довольно осторожно. И когда я положил руку на рукоять мизерикордии, приказ «взять меня» предпочли спустить на тормозах. — Объясняю. Я не считаю, что я первый, кто громко смеялся в этой библиотеке. Кого обидел мой смех, при желании могли удовольствоваться извинениями. Которые были мной вам принесены. Если кого они не устроили — ничем не могу помочь. Даже поединком. Поскольку на них мне наплевать. А поскольку мне на них наплевать, то убивать этих обидчивых людей я тем более не собираюсь. Естественно, к тем, кому здравомыслие не изменило, мои слова не относятся. Перед ними отдельно прошу извинения за резкость моих слов. — Я обвел взглядом свидетелей разговора, издевательски поклонился публике и продолжил: — Если у вас, ваше высочество, остались ко мне вопросы, прошу все же высказать их его величеству. Я все-таки один из послов, а не подданный его величества. И любая тварь, осмелившаяся меня хватать, останется без руки. Самое меньшее. А потом без головы, если, конечно, ваш отец собирается выполнять свои обещания касательно гарантий неприкосновенности членов посольства.