Орки плачут ночью
Шрифт:
Севка с интересом прислушивался, как слегка оживившийся Мэн с пикантными подробностями объясняет оркам, для чего служат некоторые брошенные врагами предметы. Несмотря на общее нерадужное настроение, объяснения встречались дружными взрывами хохота. Севка подозревал, что речь идет всего-навсего о салфетках и туалетной бумаге, но, сгорая от любопытства, и не имея возможности отвлечься от поисков, поклялся себе чуть позже выпытать у полуэльфа причины неумеренного веселья. Разведчики пока не вернулись, и племя готовилось отправиться в поход. Ждали только его приказа.
–
Отряд продолжал неспешно продвигаться по Светлолесью. Волшебник Марк куда-то исчез. Мэн держался подальше от друзей, предпочитая компанию орков. Сам Севка нервно оглядывался назад, опасаясь, что эльфы или посланцы руянского князя все-таки попытаются перехватить племя в пути. Своими опасениями он поделился с бежавшим рядом Ларсом.
– Эльфы, скорее всего, нас ждут впереди, в Чернолесье. А руянский князь тут причем? Чего вдруг? – удивился голландец.
– Ну, все-таки, – Мясоедов растерялся, не зная, как объяснить. Ему это казалось очевидным. – Мэн и его дочь…. Княжеская честь. Может быть ребенок, – Севкины представления о средневековых обычаях предусматривали в таких случаях кровавую месть. Поняв, о чем идет речь, Ларс коротко рассмеялся:
– Ты просто здесь недавно и не знаешь элементарных вещей.
– Это отчего же? – поинтересовался задетый Севка. – Ты о чем?
– Если у Святославы будет сын, Любомир нам еще и спасибо скажет, как только узнает, из какой семьи Мэн. Хотя князь, наверное, уже в курсе, – объяснил полуогр. – На Кьяре, в знатных семьях, принято признавать наследниками всех своих детей. Этого даже не нужно делать официально, настолько все само собой разумеется. Обычай пришел от эльфов, которые живут долго, заключают множество браков и брачных контрактов и владеют амулетами, позволяющими безошибочно определять отца. Поэтому девушки тут отчаянно охотятся за знатными и богатыми кавалерами, даже женатыми, а мужчины стараются быть осторожнее, чтобы не плодить конкурентов законным детям.
– Ничего себе, – Мясоедов неожиданно вспомнил девицу, забытую на сеновале. А если у девчонки от него вдруг будет ребенок? Ларс легко угадал его мысль:
– Именно так. И если у твоей случайной подружки родится мальчишка, то Влаку будет очень трудно доказать, что он имеет больше прав на власть в племени. Но Мэн поступил совершенно правильно. Сейчас на него открыта охота, и, случись худшее, ребенок Святославы останется его единственным потомком. Когда-нибудь малыш сможет претендовать на власть в Авалоне. Руянский князь мог только мечтать о таком внуке. А ведь Мэн сын владыки не только на Кьяре. У себя дома он тоже какой-то наследник.
– Третий, – машинально ответил Севка, потом, сообразив, что разговор случайно коснулся животрепещущей темы, встрепенулся. – Кстати, где это, дома? Давно хотел спросить, из какой он страны. Не могу представить этого парня на улицах Москвы, хотя и навидался там всякого.
– Я думал, что ты знаешь, – Ларс немного поколебался, потом, понизив голос, объяснил. – Мэн вообще не с Земли, а с одной из ее колоний.
– Погоди, какие колонии? Разве у Земли уже есть…? – Севка запнулся, начиная прозревать. Вчерашняя встреча с «космонавтами» подготовила его к новому взгляду на происходящее.
– Ну да, – подтвердил Ларс. – В его время есть. Видишь ли, Мэн, он, в каком-то смысле, человек из будущего.
Интересное открытие. Севка замолчал, пытаясь переварить избыток информации. Колонии Земли. Человек из будущего. А он с ним болтал про звезды! Что же Мэн делает тут, на Кьяре? Может быть, он тоже китежанин, патрульный? Или этот, как его, опер? Вряд ли, с таким-то характером и полной неспособностью безропотно выполнять чужие приказы.
Севка велел себе не думать о лишнем. Пока перед ним стояли совершенно конкретные задачи – найти Влака, сдержать обещание, данное Тариэлю. Пусть эльфа больше и не было в живых, это не снимало с Севки взятых на себя обязательств. Пока мрачные предсказания Тариэля продолжали настойчиво сбываться.
Лес справа постепенно погустел и потемнел. Слева появились невысокие холмы, вдоль редких теперь участков светлого леса с обширными пролысинами потянулась довольно широкая, поросшая по обочинам редким кустарником дорога, практически совершенно пустынная.
Утренний морозец постепенно слабел. Нежаркое осеннее солнышко, ярко-рыжее и очень похожее на земное, подобралось поближе к зениту, воздух потеплел. Бежать по дороге было легко, и орки быстрее помчались вперед, обгоняя тяжело груженых спурсов. Севка держался в первых рядах, пытаясь ненавязчиво притормозить движение. Вчерашние засады и покушения казались просто тяжелым сном.
Селения отдалились, вскарабкались на холмы и уютно устроились там, в относительной безопасности. Причина выяснилась через несколько часов. Мирное продвижение отряда прервал приближающийся грохот. Земля затряслась.
– Что это? – с тревогой спросил Севка, оглядываясь. – Землетрясение? Степь показалась опаснее, чем лес, скрывающий неведомых убийц.
– Турсы! – коротко бросил Гуррхх и помчался вдоль строя, отдавая приказы. – В лес. Бежать. Скорее!
Племя резко рванулось вправо. Орки едва успели укрыться за деревьями, когда, наконец, обнаружился источник шума. Большое стадо огромных быков с бешеной скоростью мчалось по лесостепи, сметая все на своем пути.
– Бизоны! – ахнул Севка, наслаждаясь необыкновенным зрелищем. – Или зубры?
Мясоедов знал, что стада бизонов бежали каким-то особым строем – впереди кажется, самцы, а внутри и позади – самки и детеныши. Но турсы казались совершенно одинаковыми. Возможно, в этом мире царили иные законы, но сейчас Севка мог видеть перед собой только сплошную стену могучих светло-желтых, почти белых туш. В каждом из животных наверняка было больше тонны живого мяса. Немудрено, что их стремительный бег заставлял землю содрогаться. Остальные отнеслись к появлению зверей намного практичнее.