Орлиная степь

Бубеннов Михаил Семенович

— Зачем же так? — спросила Феня Солнышко.

— А так и есть.

Дальше у Леонида уже не хватило сил стоять близ оконца и слушать слегка начинающий подрагивать голос Светланы, хотя он и звучал для него милее всякой соловьиной песни. Поминутно протягивая вперед руки, чтобы не наткнуться в темноте на деревья, он пошел от палатки в глубину колка.

Но одной березы он все же не смог миновать — она вдруг, даже испугав его немного, оказалась в его объятиях. И тогда Леонид, устало прикрыв глаза, надолго, очень надолго прижался небритой щекой к ее гладкой, прохладной, нежнейшей коре.

В положенный срок на вспаханной и засеянной целине взошла пшеница. Вскоре она уже шагала по черной, хорошо прогретой солнцем пахоте бесконечными стройными шеренгами, как ходили когда-то в атаку войска. С каждым днем ее движение нарастало, становилось мощнее, неудержимее, отчаяннее, и пришло время, когда пшеница будто хлынула под ветром по степи, подобно могучей зеленой лавине, вырвавшейся из недр самой земли.

Все бригады совхоза имени Зарницына, закончив сев, с неделю отдыхали, любовались первыми всходами на созданной своими руками пашне, знакомились с ближней степной округой, а потом, приведя в порядок тракторы, вновь начали штурм целины. Под знойным солнцем, которое теперь палило совершенно нещадно, целина быстро высыхала и твердела. Вновь заточенного лемеха хватало лишь для одной смены: затвердевшая, проросшая травами земля будто сжигала железо. В Заячьем колке, который стал центральной усадьбой совхоза, день и ночь гремела, лязгала, дышала огнем кузница.

В середине лета, когда вся целина вокруг Лебединого озера была поднята и бригады перешли на залежи, с которых убиралось сено, часть людей была отозвана на строительство усадьбы. На помощь молодым новоселам прибыл также большой отряд строителей из Барнаула. По всему Заячьему колку, в тени ветвистых берез, будто грибы, поднялись палатки. В колке стало необычайно людно и шумно. В короткое время вся обширная площадка, отведенная под усадьбу совхоза, была завалена штабелями деталей для сборных домов и строительными материалами, доставленными со станции Кулунда, и штабелями сосновых бревен из лебяженского бора. От зари до зари не прекращался здесь грохот, гвалт и стук топоров: новоселы торопились поставить первые жилые дома еще до начала жатвы.

За горячей работой на строительстве и на пахоте молодые люди не замечали, как летит время и как растет пшеница. А росла она, особенно после обильных июльских дождей, так невиданно буйно, что этим не могли надивоваться старожилы Алтая: никогда еще им не приходилось видеть такое чудо в своей степи. Выметав колос, пшеница некоторое время волновалась под ветром, будто ей не хватало простора, а когда подернулась позолотой — отяжелела и уже заколыхалась, зашумела спокойно и могуче, как море. И тогда откуда ни возьмись здесь появились молодые, только что покинувшие гнезда чайки. Целыми днями они неутомимо и стремительно носились над пшеничным половодьем, то взмывая в небесную высь, то касаясь крылом золотой волны.

1954–1959 гг. Алтай — Москва

Михаил Семенович Бубеннов

ОРЛИНАЯ СТЕПЬ

Зав. редакцией В. Ильинков Редактор Л. Белов

Фото Н. Кочнева

Сдано в набор 7/1II 1960 т. Подписано к печати 7/1У 1960 г. А-00373. Бумага 84Х Юв'/к — 5 печ. л. = 8,2 усл. печ. л. 10,6 уч. — изд. л. Тираж 514000 экз. Заказ № 562.

Гослитиздат. Москва, Ново-Басманная, 19.

Ленинградский Совет народного хозяйства. Управление полиграфической промышленности. Типография № 1 «Печатный Двор» имени А. М. Горького. Ленинград, Гатчинская, 26.

Обложка отпечатана на 1-й фабрике офсетной печати Управления полиграфической промышенности Ленсовнархоза. Ленинград, Кронверкская ул., 9.