Орлиное гнездо
Шрифт:
Скрипнула дверь, и князь быстро обернулся. Однако это оказался не витязь: всего лишь жена.
Елизавета, боярская дочь, измученная, бледная, тихо ступая, приблизилась к повелителю. Ее прикосновение было ледяным, как прикосновение мертвеца: Дракула вздрогнул.
– Ты здорова?
– Да, государь, - прошептала она. Ее карие глаза были как у загнанного оленя: князь всегда смотрел в глаза животным перед тем, как убивал их.
Елизавета опустилась на колени.
– Ты здесь совсем один…
Она попыталась
– Государь! – хрипло крикнул он, и крик его канул в бурную реку. – Разве я еще государь? Вот все мое государство, на этой горе!
Елизавета, глядя мужу в спину, стиснула руки, точно молясь. Княгиня видела, как рвет ветер черные с проседью волосы – гриву льва, потерявшего хватку; как поникли могучие плечи. Что может сделать она, слабая женщина, - когда бессильны оказались величайшие мужи Валахии?
– Влад! – отчаянно крикнула княгиня; брови, которые она давно не подводила краской, сдвинулись, оленьи глаза заблестели, когда муж обернулся к ней, удивленный звуком собственного имени.
– Ведь ты просил короля о помощи, он не откажет тебе, - сказала Елизавета. – Вспомни, что Хуньяди помогли тебе получить трон!
Ужасное лицо, самые морщины на котором запечатлели повесть его преступлений, гнева и расправ, разгладилось, смягчилось. Дракула подошел к жене, с которой был одного роста, хоть и втрое шире ее в плечах; возложил руку ей на голову, и Елизавета с коротким рыданием припала к мужу.
– Корвин не придет, - прошептал Дракула, глядя пустыми, точно из зеленого стекла, глазами в стену за головой жены. – Меня всегда все предавали.
Он вдруг оттолкнул Елизавету так, что она чуть не упала.
Боярская дочь помотала головой, ничего не видя от слез, точно в жалкой попытке доказать – что уж она-то никогда не предаст своего князя, каковы бы ни были другие! Но Дракула больше не смотрел на нее.
– Уйди, - приказал он мертвым голосом.
Елизавета не двигалась с места.
– Изыди! – шагнув к ней и сверкнув глазами, рыкнул Дракула так, что княгиня пошатнулась от страха; она поклонилась и выбежала вон. Господарь еще успел услышать, как она всхлипывает за дверью.
А потом вдруг страшно, беззвучно рассмеялся; лицо Дракулы свела гримаса, точно на нем отразились муки бесчисленных его жертв. Когда он оттолкнул, испугал жену своим жестом и криком, больше всего ему хотелось, чтобы Елизавета бросилась к нему и обняла, преодолев свой страх. Но никто не мог преодолеть страха
– Отче наш, - прошептал Дракула; на глазах его выступили слезы. – За что послал меня на такую муку себе и другим? Сын Твой единосущный принял муки для спасения нашего - а я принимаю крестные муки только для человеческого терзания…
Он поник головой, хотел стать на колени – но не успел; опять скрипнула дверь. Вошел витязь.
Этот человек всегда чувствовал, когда в нем была нужда.
– Князь, - начал Корнел; должно быть, он принес какие-то вести, дурные или даже обнадеживающие, – но при виде лица Дракулы, ничего не сказав, быстро шагнул к нему, простирая руки.
Колосажатель припал к витязю, приникнув головой к его плечу. Он сжал его могучими руками так, что мог бы легко раздавить ребра; Корнел слышал вырывавшиеся из груди Дракулы жуткие звуки, князь содрогался, точно смеялся или рыдал без слез. Такие припадки случались с его государем нечасто – и Корнел, ощущая муку Дракулы как свою, гладил князя по черным густым волосам, ловил каждый его натужный вздох.
Их груди вздымались и опадали вместе.
Потом господарь выпустил Корнела из объятий – и посмотрел в его лицо. Глаза Дракулы были сухи, выражение холодно и жестоко.
– С чем пришел? – спросил князь.
– Явились пастухи из твоей долины, государь, - потупив глаза, ответил витязь. – Они предлагают тебе помощь.
Все еще яркие, полнокровные губы Дракулы насмешливо изогнулись под длинными густыми усами.
– Чем же мне могут помочь мои пастухи?
– Бежать, - после небольшого колебания ответил Корнел. Он поднял глаза и воззрился князю в лицо. – Эти люди знают здесь каждую тропинку – ты же…
Дракула усмехнулся, почти повеселел после такой дерзости.
– Я же не бывал на моей земле уже десять лет и совсем не знаю ее! Что ж, введи их!
Корнел поклонился и направился к двери. У выхода он задержался и опять посмотрел на князя.
– Государь, ты и в самом деле побежишь?
Дракула улыбался. Улыбка затаилась теперь и в его глазах, повидавших все, утомленных бесконечной человеческой подлостью и гнусью. Но не всегда люди боялись князя Цепеша, не всегда его и предавали!
– Нет, я не побегу, брат-дракон, - сказал Дракула. – Корвин придет.
Ночью Дракуле не спалось, хотя обычно день, посвященный упражнениям с оружием, которыми он никогда не пренебрегал, утомлял его достаточно, чтобы спать беспробудно. Он лежал с широко открытыми глазами и внимал тому, как за окном клокочет Арджеш, - и слышал, как рядом стонет во сне Елизавета, которую мучили тяжелые видения.
Вдруг что-то просвистело над его головой. Стрела! Дракула быстро сел в постели, ошеломленно глядя, как клюнувшая вытертый ковер стрела осталась лежать на полу.