Орлы капитана Людова
Шрифт:
Молотков и Нортон навалились на дверь.
Замок не поддавался.
Они толкнули изо всех сил. Раздался металлический треск, хруст ломаемого дерева. Дверь в комнату распахнулась.
Из комнаты веяло табачным застоявшимся дымом и сладковатым запахом спирта.
Капитан «Бьюти оф Чикаго» сидел вполоборота к двери, навалившись грудью на стол. Темнела бутылка с лаковой этикеткой, стоял стакан с остатками рома. Еще две бутылки виднелись на полу, около стула.
Людов шагнул ближе.
Пальцы
Все молчали. Только Нортон издал какой-то невнятный звук. На его лице было выражение и отвращения, и сочувствия, и душевной боли.
— Покончил с собой. И видите, предсмертную записку оставил… Впрочем, нет, печатный текст, — почти шепотом сказал Молотков.
— Предсмертная записка? — Людов, вытянувшись, смотрел через плечо мертвеца. — Да, это предсмертная записка, вы правы.
Он бегло прочел по-английски:
— «I have laboured in vain, i have spent, my strength for nought and in vain, yet surely my judgement is with the Lord». Это значит, товарищи: «Я работал напрасно, растратил силы впустую и зря. Теперь суд надо мной в руках божьих».
— Что-то религиозное? — спросил Молотков.
— Насколько я понимаю, это слова из Библии, — сказал Людов. — А вот и сама Библия, откуда вырван листок.
Рядом с чемоданом, у койки на полу, лежал томик в кожаном переплете, раскрытый на порванной странице.
— Прости ему бог, он осквернил священную книгу! — с глубокой горечью, тихо сказал Нортон.
Людов обвел комнату пристальным взглядом.
Белели простыни смятых, незаправленных коек, возле коек стояли два чемодана.
Людов прошел к окну, отодвинул хрусткую черную бумагу, проверил, задвинуты ли шпингалеты. Шпингалеты были задвинуты крепко, оконная рама проклеена полосами пожелтевшей от времени бумаги.
— Были заперты и дверь и окно, — сказал Людов, как бы думая вслух. Он подошел к столу, несколько мгновений смотрел на записку, пригвожденную ножом, на лежащий около револьвера ключ. Взглянул на помощника капитана «Бьюти оф Чикаго»:
— Приношу вам свои соболезнования, мистер Нортон, сэр! Самоубийство мистера Элиота очень прискорбное событие, очень! Конечно, он был в глубоком расстройстве после гибели своего корабля. И к тому же пристрастие, о котором вы говорили…
Людов сделал выразительный жест в сторону бутылок. Нортон стоял, слегка опустив голову, молитвенно сложив перед собой руки.
— Для нас это особенно прискорбно потому, — продолжал, помолчав, Людов, — что командующий приказал срочно
— Ай-ай, сэр! — с торопливой готовностью откликнулся Нортон. Склонился к стоявшему у одной из коек чемодану. — Капитан после аварии все время держал карты и судовой журнал при себе, в водонепроницаемом пакете, но, возможно, положил их сюда… Одну минуту, сэр.
Он распахнул незапертый, туго набитый чемодан, запустил в него руку, тщательно перебирал его содержимое. Распрямился с еще более озабоченным лицом:
— Здесь нет этого пакета…
Он волновался все больше. Его тощая шея порозовела, пальцы дрожали, когда он закрывал чемодан.
— Может быть, по ошибке…
Не договорил, распахнул второй чемодан, выбрасывал из него рубашки, носки, несколько книг в цветных лакированных обложках.
— Нет, в моем чемодане документов нет тоже…
Нортон покосился на мертвого Элиота:
— В карманах он их спрятать не мог: слишком большой пакет.
— Да, — сказал сдержанно Людов. — Насколько я понимаю, карты и судовой журнал не скроешь незаметно в одежде.
Он шагнул к неплотно прикрытой чугунной дверце, черневшей на фоне выбеленного зеркала печи. Открыл дверцу, заглянул в печь.
Там серебрилась высокая горка пепла, виднелись остатки бумаги. Людов осторожно разгреб пепел, выпрямился, держа в руке уголок обгорелого картона.
— Не это ли остатки судового журнала, мистер Нортон?
Американец вглядывался в обугленный картон.
— Да, вы правы, это обрывок судового журнала. — Он нагнулся, смотрел в глубь печи. — А вон там я вижу край карты! — Нортон негодующе распрямился. — Да простит его бог и за это: он сжег корабельные документы!
— Зачем? — резко спросил Людов. Американец развел руками. Недоумение, презрительное сожаление были на его аскетическом лице.
— Но вы, мистер Нортон, помните, разумеется, координаты места гибели «Бьюти оф Чикаго»? — спросил Людов.
— К счастью, помню. Мне сообщил их капитан еще на мостике «Бьюти». — Нортон с расстановкой произнес градусы и минуты широты и долготы,
— Это точно? Вы видели их в судовом журнале? — спросил Людов, записывая координаты.
— Я помню их хорошо и, надеюсь, они точны, — сказал американец. — Дело в том, что в момент аварии капитан был на мостике один. Мы провели трудный день в ожидании атак подводных лодок. Мистер Элиот разрешил мне спуститься в каюту отдохнуть. Я даже надел пижаму, она на мне до сих пор.
Меняя маски
1. Унесенный ветром
Фантастика:
боевая фантастика
попаданцы
рейтинг книги
