Ортог во власти тьмы
Шрифт:
От резкого торможения навигаторы повалились вперед на пульт управления. Когда они поднялись, гондола уже стояла на земле.
К ней тут же начали карабкаться тысячи людей, носящие следы ужасных ожогов, оставляя за собой клочья обгоревшей кожи. Уже тянулись скрюченные, похожие на когти, пальцы. Еще мгновение, я они будут здесь.
Но дал и Золтан уже заняли боевую позицию.
2
– Дела идут все хуже, - сказал Дал.
– Я даже чувствую какие-то ожоги...
– Это действительно так. Сейчас мы находимся среди обитателей района Второй Агонии. Нужно держать их на расстоянии.
Снова в воздух взлетели мечи, разя бесконечную массу. Дал чувствовал, что температура резко поднимается.
– Отступаем, - сказал он, переводя дыхание.
– Если мы сами и не сгорим, то аппарат рискует выйти из строя.
– Вы ровершенно правы, - сказал Золтан, не прекращая действовать своим страшным мечом.
– Мне вовсе не хотелось бы попасть в аварию посреди этой страны.
Дал отбросил свой щит за спину и повернулся к рычагам управления. Корабль оторвался от обожженных людей, испускающих дикие крики. Через несколько мгновений температура, стала нормальной.
– Уф!
– Дал вытер вспотевший лоб.
– Пока все идет нормально, - весело отозвался Золтан.
– Интересно, как нас встретит симпатичная публика в районе Третьей Агонии.
– Смотрите, - только и усдел сказать Дал.
Корабль плыл над поверхностью темного озера; берегов не было видно. Из воды то и дело появлялись бледные, распухшие лица. Мириады утопленников исчезали и появлялись вновь, поднимались по пояс из воды, протягивая в полной тишине сведенные судорогой удушья руки. Многим удавалось ухватиться за борт гондолы, и они тянули некронеф к черной поверхности озера. Дал и Золтан начали было обрубать эти руки мощными ударами мечей, но мечи рубили также и воду; огромные волны, поднимаясь, захлестывали гондолу. Пришлось вычерпывать воду кувшином и амфорой; так они потеряли продукты и .питьевую воду.
Когда они уже совсем выбились из сил, Далу, наконец, удалось набрать высоту.
– Поспешим к обитателям района Четвертой Агонии, - сказал рыцарь.
– Мне не терпится встретиться со смертью.
– Будьте осторожны, - отозвался Золтан.
– Мы с ней уже встретились. Ее лицо пока еще скрыто для нас, но она нас уже атакует.
– Я хочу встретиться с ней лицом к лицу!
– Вы полагаете, что смерть - это какое-то реальное существо, противник, который отзовется на ваш вызов?
– Мы должны ее уничтожить!
– Прекрасно, прекрасно! Если мы ее уничтожим, то перевыполним свою задачу. Впрочем, гораздо труднее уничтожить нечто абстрактное, чем реального врага. Нет, Ортог, мы войдем в смерть живыми. Как сказал один очень древний поэт: "Те fauldra-t-il ses maulx att endre, Oui, ou tout vif alter es cieux?.."[ Ждать ли тебе новых несчастий, Или живым вознестись к небесам? (фр.). ] Ну, что ж! Скоро мы и так узнаем, что скрывается под маской смерти. А в ожидании этой встречи - вот те, кого вы только что призывали от всей души...
Нужно было срочно занимать боевую позицию - спина к спине, щиты вперед - так как корабль опустился на берегу озера. От опушки близкого леса к ним уже бежали мужчины и женщины с львиными мордами; с криками они окружали корабль. Где-то в облаках отбивал свой ритм гигантский барабан. И опять пришлось разносить на куеки тела этих несчастных, и опять оба навигатора с ног до головы были забрызганы черной кровью.
– Прокаженные!
– с отвращением выдохнул Дал.
– Ба!
– отозвался Золтан.- Они больны не более, чем я.
– И продолжал с ужесточением косить их мечом.
Дал резко рванул корабль с места, так что их обоих отбросило назад. Задевая верхушки ядовитых деревьев, они летели прочь от омерзительного озера. Густые гибкие растения, мертвенно-бледные крапчатые лианы свисали с ветвей деревьев с влажной черной листвой; ветви раскачивались, хотя не было ни малейшего ветерка.
Вдруг лианы взвились над кораблем и, захватив его, потянули вниз, к лужайке, покрытой красноватой грязью. Пока навигаторы обрубали мечами клубки растений, под ними из-за деревьев появилась огромная масса людей с искаженными от боли лицами, согнутых пополам, с прижатыми к животу руками. Дал и Золтан внезапно почувствовали режущую боль в желудке и в груди; у них закружилась голова, подступила тошнота.
– Пятая Агония - это отравленные!
– с трудом проговорил Золтан.
Они еще пытались работать мечами, но вскоре поняли, что все их усилия напрасны. Бороться нужно было не с нападающими, а с той ужасной болью, которую испытывали эти несчастные и которую уже начали чувствовать они сами. И все же следовало продолжать борьбу, чтобы не утонуть в этом человеческом море...
Дал отсек последнюю лиану, одновременно разрубив пополам сотню людей, хотя в этот момент был уже близок к обмороку. Он видел, что бледный, как полотно, Золтан уже не мог больше держать рукоять своего меча... Но освобожденный корабль уже несся сквозь грозовые тучи, и страна Пятой Агонии осталась лишь в воспоминаниях.
– Наши щиты бессильны против такой атаки,- прошептал Дал, закрыв глаза.
Но Золтан уже обрел свое обычное спокойствие: - Наши настоящие щиты это то, что внутри нас.
Поднявшийся внезапно ветер необычайной силы подхватил и понес корабль, и напрасно Дал пытался взять управление в свои руки. Земля под гондолой проносилась с такой скоростью, что невозможно было ничего рассмотреть. А прямо перед ними расцветал гигантский гриб, окруженный ослепительным светом. И вдруг наступила ночь, глубокая черная ночь, и в этой ночи корабль резко соприкоснулся с землей.
– Кажется, это один из примитивных ядерных взрывов,удивленно сказал Дал.
– - Да, некоторые народы, точнее, небольшие группы, продолжают использовать их, когда выходят из-под контроля навигаторов. Конечно, это игрушки, но игрушки смертоносные...
– Внимание!
– крикнул вдруг Дал.
Из ночной темноты появились фосфоресцирующие контуры огромной массы искалеченных людей. Не дожидаясь атаки, Дал и Золтан взялись за мечи; они уже чувствовали ожоги от облучения.
Вспышки от мечей высвечивали все прибывающую толпу смертельно раненых; в воздухе стоял ужасный крик тысяч голосов. Взрывы освещали ночь, рассеивали фосфор с лиц, изъеденных гамма-лучами. Голубое Оружие и тут одержало верх, но на этот раз Дал поднял корабль с большим трудом; казалось, что радиоактивное излучение если и не вывело из строя двигатели, то затруднило их работу.