Орудие ведьмы – любовь
Шрифт:
– Так далеко мой клич не распространялся. Но даже если так – у поставщика будет большой заказ, можно за него только порадоваться.
– Мы с Патриком раньше именно так гостей и принимали, – пустилась в воспоминания Мэри Кейт. – Нет, в те времена заказывать еду в фирме нам, конечно, было не по карману, но мы просто кидали клич по друзьям и знакомым. Это очень по-свойски. Получается отличный кейли.
– А вот Брэнна эту идею отнюдь не одобряет, – вставил Коннор. – Она бы предпочла, чтобы мы вообще не устраивали никаких гулянок, пока не покончим с Кэвоном.
– Сегодня за столом мы
– Все верно. Я только поражаюсь, до чего у тебя большие уши: по моим сведениям, ей его только вчера вечером вручили. Теперь ходит и всем хвастается. – Речь шла об их офис-менеджере. Коннор ткнул вилкой в сторону Фина. – Не забудь заехать в питомник и повосторгаться ее кольцом так, будто это легендарный синий алмаз. Она у нас девушка трепетная.
– Сделаю, не волнуйся. А мои длинные уши поведали мне, что Райли… Ты же помнишь Райли, Бойл? Его физиономия как-то налетела на твой кулак. Несколько месяцев назад, кажется?
– Сам напросился.
– Напросился, факт. Так вот, похоже, он опять получил по заслугам, на этот раз от Тима Уотерли, владельца конной фермы в Слайго. Я с Тимом вел кой-какие дела, и все у нас было тип-топ. Посмотришь на него – можно подумать, такой вежливый парень… Но в тот раз физиономия Райли налетела на кулак Тима в ходе жаркой дискуссии по поводу того, что втюхать кому-то гнилое сено – отличный бизнес.
– Козел он, твой Райли, это же ясно… Прошу прощения, бабуля.
– Можешь не извиняться. Человек, способный подсунуть гнилое сено или, хуже того, так подло обойтись с твоей ненаглядной Дарлинг, как было в тот раз, и впрямь козел. И это еще мягко сказано. Мира, не передашь мне картошечки? По-моему, у меня для нее еще место осталось.
Чревоугодничество било фонтаном. Потом со стенаниями убрали со стола, но, несмотря на полные желудки, от бисквита со сливками на десерт никто и не думал отказываться. После этого пили привезенное Фином шампанское и обменивались подарками, а заодно и жаркими объятиями.
Веселье ненадолго приостановилось, когда к порогу пришли колядовать.
Брэнна то и дело поглядывала в окно, но никаких признаков Кэвона не улавливала.
Когда она улизнула на кухню, чтобы проверить обстановку с той стороны дома, за ней незаметно проследовал Фин.
– Если не хочешь, чтобы Кэвон объявился, перестань его выискивать.
– Я вышла за новой бутылкой шампанского.
– Ты так себя до нервного срыва доведешь. Он залег на дно, Брэнна. У меня свои методы разведки.
Фин сам достал бутылку и поставил на стойку.
– Я просто не хочу, чтобы он испортил нам вечер, – оправдывалась Брэнна.
– Он и не испортит. А у меня для тебя кое-что есть.
Он раскрыл перед ней ладонь – пустая, он сделал еще движение – и в руке оказалась небольшая коробка в золотой обертке с замысловатым серебряным бантиком.
– Мы же уже обменялись подарками!
– А это – еще один. Открой, а я пока займусь шампанским.
В очередной раз недоумевающая, Брэнна развернула и открыла подарок, а Фин в этот момент с глухим хлопком вынул пробку из бутылки.
В коробке оказался флакон. Она сразу определила, что он старинный. И необыкновенно красивый. Его стеклянные грани переливались и сверкали, и казалось, что он сияет у нее в руке. Когда-то, очень давно, подумалось ей, в нем была заключена магическая сила. Потом она провела пальцем по стеклянной пробке, выполненной в виде головы дракона.
– Потрясающе! Старинный флакон, очень красивый! До сих пор магическую энергию излучает.
– Представляешь, нашел его в захламленной антикварной лавке в Новом Орлеане, хотя происхождением он не оттуда. Прежде чем попасть на прилавок этого занятного магазинчика, он много раз переходил из рук в руки. Продавец понятия не имел, что это такое. А я сразу увидел – это вещь для тебя, и купил не раздумывая. Он у меня уже несколько лет – все гадал, как бы тебе его преподнести так, чтобы ты приняла.
Брэнна неотрывно смотрела на прекрасное подношение.
– Значит, считаешь меня черствой…
– Ничего подобного! Я тебя считаю сильной, а для нас обоих это все только усложняет. Но не мог же я оставить его в той лавке! Они там и сами не знали, что попало им в руки. А мне сразу стало ясно, что эта вещь должна принадлежать тебе.
– И ты знаешь, что всякий раз при виде этой вещи я буду невольно думать о тебе.
– Это еще одно преимущество. Как бы то ни было – это тебе.
– Буду держать его в своей комнате. И, как бы ни противилась, всякий раз при взгляде на него стану думать о тебе. – Она не рискнула целовать его в губы, легонько коснулась щеки, а потом на миг прижалась своей щекой, как когда-то давно делала очень часто, не испытывая никакой неловкости. – Спасибо тебе, Фин! Я думаю… Ой, он ведь с особой целью был заказан, смотри! С моей стороны даже еще светится, – прошептала она, продолжая разглядывать сосуд. – Думаю, этот стеклянный дракон, из которого сделана пробка, принадлежал ей. А флакон она потом заказала, чтобы… чтобы держать в нем слезы. Слезы ведьмы, бесценные и могущественные, пролитые в радости и в горе.
– А в этом какие были?
– Ну, точно сказать не могу, но думаю, что слезы радости – ведь у нас Рождество. Чудесный подарок, Фин! В нем должна храниться радость. – Брэнна бережно водрузила флакон на стойку. – Надо выпить шампанского, а потом будем петь, играть и танцевать. И больше я сегодня к окнам не подойду!
Поздно ночью она поставила подарок к себе на комод и, ложась спать, смотрела, как на его стенках золотыми отблесками играет огонь очага.
И думала о нем. И с мыслями о нем она сунула под подушку амулет, чтобы не видеть снов. Ее сердце и без снов сейчас было переполнено.
«Дела все равно надо делать», – подумала Брэнна, проводя весь день в мастерской в блаженном одиночестве. И Йоль, и Рождество принесли ей много радости и отдохновения. Общество близких друзей, кулинарные хлопоты, совместное музицирование. В Рождество она посетила Керри и не испытывала ни малейших угрызений, что перенеслась туда по волшебству. Повидалась с родителями, провела время с ними и другой родней. А оттого, что ее примеру последовали Коннор с Мирой, на душе у нее было еще теплее.