Оружейник-3

Шовкуненко Олег

— Максим Григорьевич! — голос старика ученого вывел меня из задумчивости. — А о чем это товарищ подполковник говорил? Какие эльфы? Какие цет... цеп... — Ипатич никак не мог вспомнить мельком услышанное слово.

— Цептоны, — помог я младшему научному сотруднику и сразу же постарался удовлетворить его любопытство: — Это аномалии, которые обитают на нижнем уровне.

— Аномалии? — переспросил жадный до знаний ученый. — Черт, жалко что я с вами не пошел. Очень бы хотелось понаблюдать, поэкспериментировать.

Этого еще не хватало! — подумал я. — Там бы вас, уважаемый профессор, кандражка и хватила.

За этой «милой» беседой мы не заметили как подошли к доставленному снизу

ящику. В нем уже копался Блюмер. Аспирант Харьковского авиационного института доставал блок за блоком, внимательно рассматривал их и складывал на две кучи. Судя по всему, в одну из них попадали устройства, предназначение которых Сергею было понятно, в другую те, что ожидали когда в их судьбе примет участие квалифицированный эксперт.

Этот самый эксперт склонился над ящиком и, кряхтя, вытянул их него тяжелый ПТ-800.

— Значит так, — я понадежней перехватил двадцати пяти килограммовый агрегат. — Даниил Ипатиевич, Сергей, вы пока меняйте перегоревшие шины, конденсаторы, реле и прочую мелочевку, а я начну потрошить блоки. Тут некоторые не разборные. Так что придется резать.

Так и поступили. Я утащил свою добычу к стоящему неподалеку от генератора тяжелому и массивному столу, превращенному в верстак, а оба научных сотрудника, нескладные и неловкие, вскарабкались на броню «302-го». Еще несколько раз метнувшись туда и обратно, я перетащил к «хирургическому столу» все электроблоки, нуждавшиеся в срочной трепанации, затем перетянул поближе коробку с инструментами, подключил к переходнику дисковый резак и принялся за работу. Эх, ломать не стоить!

Я вывинчивал болты, вскрывал стальные кожухи, извлекал индукционные катушки и диодные выпрямители, а сам в это время думал и надо сказать по большей части совсем не о работе. Мозг словно сам собой еще и еще раз прокручивал видеозапись давешнего похода на нижний уровень. В ходе него довелось узнать много интересного. Например, что Земля перестраивалась и заселялась уже шесть раз. И еще, что эльфы это не добрые светлые красавцы из древнего эпоса, а сочащиеся ненавистью отвратительные чудовища. В компанию к этим страшилищам следует добавить еще одного персонажа по имени цептон. Тут я наморщил лоб, как будто от первых уколов приближающейся мигрени. На самом деле причиной этому стала мысль, которая беспардонно вползала или, вернее будет сказать, вламывалась в мою голову. Выглядела они примерно так: а кого это мы вообще видели внизу? Эльфы и цептон — это кто или что? Аномалии? Дудки! Не попадают они под разряд природного феномена. Перенесенные в наше время существа из далекого прошлого? Нихрена! Тогда они были созданиями из плоти и крови, а сейчас материальны мене чем дымок от папиросы. Может это, эти, как их там... нейтринные фантомы? Тогда почему они нас видят и реагируют на наше присутствие?

Чем больше я думал, тем больше склонялся к выводу, что внизу находится что-то иное, отличное от известных, ставших уже привычными понятий. Иное... Хм... Я прикусил губу. Что же это может быть иное? Может Главный знает? Подумав о ханхе, я скосил глаза вбок. Мнимый белорус сразу попал в поле зрения. В этот момент он как раз вскрывал герметичные пакеты с патронами. Главный был задумчив и молчалив, можно даже сказать угрюм и работал словно запрограммированный автомат.

Точно знает, — сделал я вывод после беглого физиономического анализа, — или, по крайней мере, догадывается. Надо будет поговорить. Потом. Когда наладим щит или лучше утром, потому как после сегодняшнего столь тяжелого и богатого на события дня у меня вряд ли останутся силы еще и на этот подвиг.

Сил и впрямь было не так уж и много, поэтому все их остатки я решил мобилизовать для помощи Серебрянцеву и его молодому напарнику. Сперва

просто потрошил блоки и таскал запчасти двум ученым. Когда же крушить уже стало нечего, то взобрался на броню и стал помогать там. Понять как работает щит даже не пытался, словно робот выполнял поставленные передо мной задачи. То, за чем я следил, так это лишь надежно привинтить, качественно припаять, добротно заизолировать. Все, на большее меня уже не хватало! Я потерялся во времени. Не мог сказать сколько часов миновало с начала работы. Наверное много, по тому как со временем рядом появились новые люди. Это был Леший со своей командой. Стараясь как можно меньше нам мешать, они стали загружать в люки БТРа коробки второго боекомплекта и все прочее отобранное подполковником имущество.

В какой-то момент получилось, что бронетранспортером занималась практически вся наша команда, и боевая машина стала похожа на муравейник, по которому ползали восемь полудохлых от усталости муравьев. Правда так продолжалось недолго. Первыми отстрелялись Петрович с Нестеровым. Минут через двадцать после них Загребельный, Фомин и Главный. Все они предлагали свою помощь в ремонте щита, но наш бригадир ее не принял. Серебрянцев сказал, что осталась лишь тонкая деликатная работа с электромагнитными ловушками, и ее должны выполнять специалисты.

Глядя на старика, я только удивлялся. Годков ему шестьдесят восемь, последние пару лет жил как дикарь в голоде и холоде. Успел даже два раза побывать на том свете, а держится круче, чем все остальные. Странно. Непонятно. Именно после этого самого «непонятно» в моем мозгу и проскользнула одна прямо скажем фантастическая мысль. А вдруг секрет Ипатича именно в его двукратном воскрешении, которое проводил неведомый и таинственный Хозяин леса? Кто знает, это существо могло так подремонтировать организм старика, что он сейчас потянет на шестнадцатилетнего пацана, у которого энергии столько, что ввинти в задницу лампочку, она и засветится. Нет, пожалуй не засветится, — я поглядел в лицо пожилому ученому и понял, что тот тоже мертвецки устал и держится только лишь благодаря упрямству и пролетарской злости. Может все-таки посоветовать, а лучше приказать ему закончить работу утром? Пожитки мы свои почти все загрузили, так что утром освободилось часа полтора-два. Их вполне хватит, чтобы закончить со щитом. Не долго думая я предложил этот вариант ученому.

— Нет, Максим Григорьевич, — Серебрянцев упрямо замотал головой. — Как говориться, сделал дело, гуляй смело, а лучше сказать спи. — Ученый оценивающе поглядел на меня своими голубыми глазами. — А вы с Сережей, пожалуй, идите. Тут работы для одного осталось, или вы мне отвертку с пассатижами держать собираетесь?

— Даниил Ипатиевич, я останусь с вами, — Блюмер от усталости позабыл, что у него нет левой руки. Он попытался протереть ею свои воспаленные глаза, да только ткнул в лицо культей, замотанной грязными, замаранными пятнами засохшей крови бинтами.

— Ступай, Сережа, — повторил старик и по-отечески похлопал аспиранта по плечу. — Спасибо.

Рассевшись на ящиках, мы молча поглощали макароны, на которых кое-где повисли тоненькие ни точки говяжьего мяса. Экономная Лиза положила лишь одну банку тушенки. И это на десятерых! А вообще-то правильно сделала. Макароны по-флотски это блюдо из прошлого. Сейчас то и просто макароны это уже неслыханная роскошь.

Когда где-то рядом взревел мотор, я встрепенулся, да и не только я один. Все без исключения повернулись в сторону бронетранспортера. Словно ответом на эти взгляды стала седая голова Серебрянцева, которая выглянула из водительского люка. Затем младший научный сотрудник физического института имени Лебедева по грудь высунулся наружу и радостно нам помахал.