Оружейник

Пекальчук Владимир Мирославович

Командовать атакующим соединением король поставил графа Вольсунга, и несколько часов Данила потратил на то, чтобы объяснить всем участвующим командирам, вплоть до самого последнего десятника, что от них требуется. Тактика и маневры относительно простые, требующие не муштры, а простой человеческой вменяемости и хотя бы небольшой слаженности в действиях.

Весь кавалерийский отряд хромого Кэлхара расформировали, приставив по два человека к каждому онагру. У рыцарей переквалификация в пылеглотов-пехотинцев энтузиазма не вызвала, но Даниле удалось их уговорить.

— Поймите, больше я никому не могу доверить то, что поручаю вам! — сказал он. — Гранаты — оружие очень опасное в неумелых руках, а умелые —

это только вы. Ошибка в первом бою стоила бы вам ваших жизней. Ошибаться в предстоящем сражении — значит погубить шесть тысяч солдат, проиграть битву, потерять боевой дух и мораль и обречь всю страну на поражение, потому что второго шанса уже не будет!

Один онагр использовали для обучения расчетов боевых машин и испытания гранат в роли снарядов. В пращу на конце метательного рычага вкладывали гранату, расчет приводил машину в состояние готовности, затем один из двух приданных к метательной машине рыцарей поджигал фитиль гранаты и давал команду, после чего командир молотом выбивал удерживающий ключ. Онагр метал гранату на добрых четыреста метров, чего для плана Данилы вполне хватало.

Вечером Разумовский проверил успехи гвардейцев и убедился, что они должным образом освоили огнестрельное дело. О меткости речь не шла, но приемы заряжания и стрельбы выучены хорошо. Когда мушкеты начнут поступать в войска — будет кому стрелять из них и учить других солдат.

Еще Данила между делом узнал у Йонгаса, отчего его передвижения так ограничили: оказывается, Валлендел на полном серьезе опасался происков так называемых «союзников».

— В столице сейчас только беглых королей, уже потерявших свои королевства, четверо, вместе со своими дворами и охраной. А еще есть послы тех держав, которые окажутся под ударом, если Арлансия падет. И все они уже знают, что у Валлендела есть колдун-оружейник, чьим оружием полсотни солдат разгромили тысячную колонну серой чумы. За тебя любой согласится отдать что угодно… Только дурак не будет опасаться похищения.

— Хм… А эти союзнички помочь не собираются?

— Собственно, помогают понемногу. Королева Латанны не пропускает беженцев через свои границы, чтобы у нас были рекруты, другие снабжают продовольствием и оружием — но посылать своих солдат умирать за Арлансию они не станут, пока мы сами не дадим отпор. А если мы дадим серой чуме пинка — можешь быть уверен, что все окружающие нас королевства бросятся наперегонки захватывать оставленные земли и подчинять все еще держащиеся замки…

Больше всего Данила опасался, что собрать необходимые для атаки шесть тысяч солдат будет трудно, удар малыми силами предприятие всегда рискованное, но неожиданно помогли те несколько сотен беглецов, с которыми инженер сбежал из концлагеря. Заслышав, что могущественный колдун дает и оружие, и воинов, которые уже записали на свой счет одну победу этим самым оружием, пылающие жаждой мести, они согласились почти в полном составе. Многие из них потеряли все, включая свои семьи, и теперь ухватились за возможность собственноручно расквитаться с ублюдками, одновременно заразив своим боевым духом и других солдат, так что шесть тысяч воинов, готовящихся к рейду, минимум на две трети состояли из добровольцев.

Наутро в гранатный цех начали поступать детали: литейщики работали всю ночь. Данила собственноручно собрал первое «изделие»: затрамбовал в пустотелый чугунный шар диаметром шестьдесят сантиметров почти шесть килограммов пороха, сквозь рукоятку протянул огнепроводный шнур и загерметизировал растопленным воском, а потом аккуратно вкрутил рукоять в шар при помощи резьбы.

Общий вес «драконобойной булавы», на глазок, составил двадцать с небольшим кило. Нехило так. Конечно, вес заряда маловат для такого фугаса, Данила предпочел бы не четырнадцать с гаком килограммов чугуна и шесть — пороха, а наоборот,

но увы. Дымный черный порох обладает очень хорошим качеством — никогда не разрывает ствол, сколько его ни насыпь, потому что горит относительно медленно и при слишком большом навеске «лишка», которая могла бы привести к разрыву, выдувается из ствола до того, как успеет сгореть. Но вот прямо сейчас эта приятная для стрелка особенность только мешает: при тонких стенках снаряда он взорвется быстрее, чем успеет сгореть весь заряд. Эту проблему Данила решил неуклюже, но эффективно: толстая стенка тяжеленного шара не разорвется от малейшего взрыва, и порох успеет сгореть весь, после чего никакой чугун его уже не удержит.

Разумовский с мрачным удовлетворением взирал на свое творение и сожалел, что не может занести это достижение в книгу рекордов Гиннеса, хотя у него куда больше прав попасть туда, чем у многих других. В самом деле, весь смысл пиццы весом в тонну и двадцатиметрового замка из песка — просто создать рекорд ради рекорда. Для галочки. В то время как Данила не только сконструировал самую большую противотанковую гранату из всех, когда-либо созданных земным оружейником, но и намерен применить ее в бою.

Конечно, тротил был бы очень кстати, но шесть кило пороха — тоже не фунт изюма. Знаменитая РПГ-43, содержавшая в себе семьсот с лишком граммов тротила, была способна уничтожить боевую машину с броней порядка двадцати миллиметров, и Разумовский сомневался, что броня «дракона» будет такой же прочной, как катаная гомогенная броня немецких танков. Должно хватить.

В обед к фабрике, как и договаривались, прибыли орки — все тридцать здоровенных лбов. И даром что сдержанны и невозмутимы: любопытство читается на их каменных лицах, несмотря на все попытки держать эмоции при себе. Вместе с орками прибыли также офицеры из числа тех, которым предстояло командовать походом, включая и Вольсунга.

В толпе Данила случайно заметил знакомое лицо — один из тех двоих орков, что спас его задницу в том лесу.

— Всегда приятно видеть старых знакомых, — ухмыльнулся инженер, — доверить испытание оружия такой силы стоит тому, чьи способности я уже видел в деле.

Он вручил орку тестовый образец, тот повертел его в руках и заметил:

— Что-то уж больно легковат. На дракона я предпочел бы что-то потяжелее… и с рубящими кромками, а не гладкое.

— Это волшебная булава, ей не нужно лезвие. Значит смотри, сейчас мы станем вот туда, ты приготовишься бросать, твой товарищ поднесет тебе огонь. Ты поджигаешь вот эту веревочку, что торчит из конца рукояти и сразу же бросаешь как можно дальше…

— Так а во что бросать-то? Как силу испытать без мишени хоть какой-то? — удивился орк.

— Объясняю. Обычная булава убивает врага силой удара. Эта убьет силой магии, сокрытой внутри, ею не нужно попадать точно в цель с большой силой, главное — бросить подальше. Идеальный бросок — под дракона, снизу у него нет прочного панциря.

— А откуда ты знаешь? — послышались вопросы из толпы.

— Вот сами подумайте. Спереди или сбоку может прилететь стрела из катапульты или отчаянный рыцарь с копьем. Сверху могут сыпаться камни со стен или из баллисты. Но в брюхо ничем не попасть — потому броня там всегда самая тонкая. И в моем мире «драконы» точно так же устроены.

— И в твоем мире драконов вот такими штуками убивают? — вклинился вездесущий сэр Кэлхар.

— Не совсем. В моем мире нет орков, потому противодраконьи гранаты делают маленькими и слабыми. Если их мощи не хватало, делали связку гранат, и ее бросать приходилось с очень близкого расстояния, а некоторые солдаты и вовсе бросались под брюхо дракону, чтоб наверняка, и взрывали всю связку прямо там.

— Хм… А как они сами в таком случае спасались? — спросил граф Вольсунг.

Данила посмотрел ему в глаза: