Оружейный барон

Старицкий Дмитрий

— Хорошо. Я доволен вами. Присылайте егерей ко мне сюда. В холл. Я поставлю им задачу на службе императора. Присягу они приняли?

— Сразу после гвардейцев, ваша милость, одновременно со всеми служителями. Мы все верные слуги императора.

Императорский лесничий еще раз поклонился мне и вышел на двор.

Ну и где черти носят Моласа, пока мы тут сидим слепые и глухие.

'Мятеж не может быть удачен, в противном случае его зовут иначе'. У мятежников с каждым часом утекает возможность удержать власть. Но пока в стране никто не знает, что император жив Тортфорт

может резвиться как хочет.

Завтра нас придут убивать. Однозначно. Живой император инсургентам не нужен. А мы все определены на заклание за компанию с ним. Вплоть до того что раскатают весь этот пряничный городок артиллерией. Надо осмотреть подвал в доме на предмет бомбоубежища.

Где этот Аршфорт? Где верные войска?

Так ведь и на измену сесть не долго. Нервы на вздёрге. Я тут кто такой, чтобы решать судьбы империи? У меня даже придворного звания при императоре нет.

Мне бы герцога домой отправить. В безопасность.

В холл спустился пожилой огемский писарь, который постоянно дежурил в холле второго этажа около палаты императора.

— Ваша милость, император просил это передать вам, и протянул мне кожаный тубус. Сейчас он спит, — поспешил меня писарь предупредить.

Внутри оказалось несколько бумаг.

Красиво написанный на пергаменте императорский рескрипт, назначающий барона Савву Бадонверта императорским флигель-адъютантом и офицером для особых поручений при нем же.

Второй рескрипт наделял меня правами чрезвычайного императорского комиссара, аналогичные тем, которые я имел на Восточном фронте. В том числе и правом внесудебной расправы над изменниками отечества и пособниками врага. В отсутствие фельдмаршала Аршфорта я обладал всей полнотой власти над имперской армией, гражданскими чиновниками и императорской гвардией.

И сам указ о создании Чрезвычайной императорской комиссии, которой передается вся полнота власти в стране, пока император лечит свои раны полученные при подлом покушении на его жизнь.

Все подписи и печати на месте.

И мои пожелании учтены. Когда мы с императором пили сегодня тишком от врачей коньяк, я во второй раз отказался от генеральского чина, мотивировав это тем, что сами же Бисеры меня настолько активно загоняли в Рецию, что я там уже прижился и не хочу покидать герцогскую гвардию. Да и авиационный завод у меня в Калуге. Не считая других предприятий.

Ну, вот я и главнокомандующий, — криво усмехнулся я. — Взялся за гуж…

Но как же на такой должности да без советов старины Онкена, грустно подумалось мне. Генерал-адъютант ольмюцкого короля Бисера XVIII старина Онкен лежал в большом леднике изломанным хладным трупом рядом со своим не менее хладным сюзереном. Верность до гроба.

В холл, вслед за лесничим, хлопая входной дверью стали заходить егеря охотничьего замка.

— Двенадцать человек. Ваша милость, — доложил мне лесничий. — Восемь егерей завтра с утра хоронят родных, погибших в замке при взрыве и я взял на себя смелость сегодня не трогать их.

19

О том что будет дальше я вообще не думал. Сейчас главное жизнь и здоровье императора с рецким герцогом.

В остальное потом. Будет день — будет пища. Похоже, в этом я уподоблялся местным мятежникам. Те также как украинские майданутые упёрто били в одну точку: 'убрать Януковича, а там видно будет'. Олеся, как помню, смотря этот майдан в прямом эфире, только за голову хваталась: 'Савва, они, что там все под наркотой? Столько времени можно так скакать и дурь орать?'.

Олеся, Олеся… Красивая веселая хохлушечка. Так и не угостил я тебя грибным супчиком… Теперь уже никогда не угощу. Жена, сын, коломбина, ее дети… Семья у меня. Да и сам я в другом мире. И грибы больше не собираю. Совсем.

Что я вдруг про Олесю вспомнил и сладкое лоно ее? Да как всегда в минуты такого боевого ожидания мне мучительно хотелось бабу, сбросить напряжение, а жена была далеко, в Реции. Альта тоже. А изменять им мне не хотелось. Вот и блазнится бывшая любовница из другого мира.

Поднялся с топчана. Огляделся при свете слабенького ночника. На соседнем таком же топчане спал Ягр, раскинув длинные конечности и причмокивая во сне.

На выходе облепленный снегом часовой из моих штурмовиков, направив на меня автомат, потребовал.

— Стой! Двенадцать, — негромко сказал он. — Что отзыв?

— Два, — сообщил я. На сегодня пароль был четырнадцать.

— Проходите, командир.

Бдят. Это хорошо.

Скрипя свежим снегом под сапогами — Ягр привез со станции из эшелона мой багаж с последним обозом (еле-еле ушли от гвардейцев прямо из-под носа) и я сразу же снял парадную летную форму с ее тонкой шинелью и переоделся в танкистскую полевую. Она удобнее, да и теплее по большому счету.

В 'Железной' бригаде я успел сделать некоторые поправки в полевую форму на основании боевого опыта и даже утвердить их у герцога. Все бронеходы при технике ходили в комбинезонах из чертовой кожи, надетых на ватники и ватные штаны. На головах утепленные шлемы с амортизаторами. Так что знаки различия я перенес на петлицы воротника в виде миниатюрных погон полевого фасона, только из серебряного сутажа и золотых звездочек. Только не семиугольных, а ромбических. Это левая петлица. А правая черная с белой окантовкой и на ней эмблема нового рода войск — скрещенные серебряные пушки, наложенные на золотую шестеренку. В нижнем углу миниатюрный серебряный череп без нижней челюсти со скрещенными костями. Традиции надо блюсти. У бронепоездов череп и у нас череп. Только у них черный, а у нас ясный.

В здании кордегардии было не так жарко натоплено как 'избушке лесника', где охраняли императора с герцогом.

Назвав часовому пароль, я прошел в комнату оперативного отдела ведомства Моласа.

Моложавый майор с седыми висками на черной шевелюре поднял на меня глаза.

— Господин полковник?

— Капитан-командор, если уж совсем быть точным, — ответил я. — Доложите обстановку.

— Простите, ваша милость, но мы вынуждены потребовать у вас показать нам ваш допуск.

Я снял с плеча планшетку и развернул ее. Под целлулоидом лежали указ о создании имперской ЧК и рескрипт о назначении меня императорским комиссаром.