Оружие и чародей
Шрифт:
— Наиславнейшая, наипрекраснейшая и самая рассудительная и справедливая царица Карфагена Дидона вершит суд! Всем, у кого есть повод предстать перед царицей, дозволяется войти и быть выслушанным! — Он объявил об этом еще три раза.
Прежде чем кто-либо из просителей приблизился к трону царицы, Дидона развернула и быстро пробежала глазами свиток, на котором были расписаны все ее дела, назначенные на следующий день, связанные как со строительством, так и с сельским хозяйством; перечень дел был весьма обширным и содержал даже такие пункты, как наблюдение за замешиванием строительного раствора и контроль за вечерней уборкой мусора.
— Она ведь даже не пользуется записями, — сказал Ши. Чалмерс был слишком взволнован, чтобы заметить это.
Следующим пунктом был раздел собственности между знатью и вольными людьми; после этого она произвела военные назначения и утвердила расписание ратных занятий. Затем начался прием просителей. Первым, кто предстал перед царицей, был мужчина в дорогих одеждах и с напыщенными манерами. На его пальцах и запястьях сверкало золото и драгоценные камни.
— Наиславнейшая царица Дидона, — начал свою речь мужчина. — Я снова обращаюсь к вам с той же самой настоятельной просьбой моего высокородного господина царя Ярба, того самого прекрасного вождя племени, который был так поражен вашей красотой и величием, что его доброе сердце подсказало ему расстаться с частью своей земли, на которой сейчас во славу вашу поднимается создаваемый вами город. — С этими словами он низко поклонился царице.
— Уважение, которое я испытываю к царю Ярбу, — ответила Дидона, — столь безгранично, что даже бессмертные боги ничем не смогут ограничить его. Однако я подробно обсуждала эту проблему с моими авгурами [36] , и они уверили меня в том, что время моего замужества еще не настало. Прошу тебя заверить твоего высокородного господина и моего друга, славного царя Ярба: когда я пойму, что время моей свадьбы пришло, его предложение будет в числе первых, которые я рассмотрю самым серьезным образом.
36
Авгур — прорицатель, жрец, толкователь воли богов в Древнем Риме.
— Доброта вашего величества безгранична, — произнес посол, кланяясь и одаряя царицу самой лучезарной улыбкой, на какую только был способен. Не переставая кланяться, он попятился к выходу из храма.
— Я уж скорее предпочту оказаться в объятиях прокаженного, чем разделить ложе с этим старым козлом! — сказала Дидона. Придворные весело и от души засмеялись. — Кто следующий? — Вперед вышел один из чиновников.
— Ваше величество, у нас возникла небольшая проблема. Несколько кораблей с экипажами затерялись в море, отбившись от основной флотилии; теперь они пристали к нашему берегу. Мы пытались отправить их обратно, но они сбились в плотную группу и держатся, дрейфуя, вблизи наших берегов. Будь они морскими разбойниками, мы бы просто перебили их, но они уверяют, что ищут место, где бы могли остаться жить, поскольку, как они клянутся, их родной город был разрушен.
— Так они беженцы? — сердито спросила Дидона. — Я только что создала свое царство на голой земле, и что же, мне теперь надо еще давать и приют беженцам? Они думают, что у меня хватит земли на всех? А где они думают найти работу? — Она несколько мгновений гневно смотрела на лица окружавших ее людей, но никто не проронил ни слова. Тогда она спросила: — Откуда они прибыли?
— Из Трои, — ответил чиновник.
Дидона хлопнула себя рукой по лбу.
— Невероятно! Здорово! К моему берегу не только прибиваются беженцы, но и самые невероятные чудеса на всем Средиземноморье сейчас происходят здесь, у моего порога. Если я теперь прогоню их прочь, любой скажет, что бессердечная Дидона проявила жестокость к несчастным бездомным троянцам! — Она снова повела взглядом по лицам придворных. — Ладно, давайте лучше посмотрим на них.
Ряды придворных расступились, и большая группа оборванных, грязных людей, мужчин и женщин, вошла в храм. Они явно провели долгое время без пищи, но, несмотря на это, держались с достоинством.
Впереди выступали несколько мужчин, которых безошибочно можно было отнести к разряду героев.
— Антей! — прошептал Ахат. — И Сергест!
— И Клоант, и храбрый Илионес! — сказал Эней. — Наши пропавшие корабли спаслись!
Сердце Дидоны, казалось, оттаяло при виде столь доблестных скитальцев и женщин, которые держали на руках или вели за руку большеглазых детишек.
— Говорите, троянцы, — промолвила Дидона.
Один из мужчин вышел вперед.
— Царица, мое имя — Илионес. Несравненный город Приама пал из-за хитрости и вероломства коварного Улисса, и мы плывем по безбрежным владениям Посейдона в поисках нового дома, обещанного нам богами. Нашим предводителем был благородный Эней, но во время страшного шторма мы потеряли его. Мы теперь не знаем, живет ли он и все те, кто был с ним, на земле или под землей в царстве теней. Мы просим твоей милости, царица Дидона. Если нам не будет дозволено жить здесь, я прошу тебя, не принуждай нас незамедлительно покинуть твою страну. Позволь нам отремонтировать и привести в порядок корабли. Снабди нас запасом провизии, достаточным для поддержания жизни в телах наших, для того чтобы мы могли плыть в Италию и разыскать там благородного Энея. Если же его нет в живых, то, возможно, Асест, царь Сицилии, в жилах которого также течет троянская кровь, примет нас под свое покровительство.
Дидона вздохнула:
— Не бойтесь, троянцы. Не такое у меня сердце, чтобы прогонять прочь людей храбрых и находящихся в беде. Если вы захотите продолжить свое путешествие, я прикажу снабдить вас всем необходимым. Если же вы предпочтете остаться здесь, земли хватит и для вас. — Весь двор разразился бурными аплодисментами в честь великодушия царицы.
— Именно это мне и хотелось услышать! — объявил Эней. — Чалмерс, сделай нас снова видимыми!
Чалмерс, ухватив обеими руками края зеркала, медленно распрямил его. Как только он сделал это, поверхность зеркала стала проясняться и опять отражать окружающие предметы, хотя в середине еще сохранялась рябая полоса — след недавнего изгиба. Внушительная фигура Энея двинулась вперед, за ним неотступно следовал Ахат. Возвышаясь над толпой, он прошел сквозь нее, как военный корабль проходит через строй вражеских судов.
Дидона сразу же обратила внимание на возникшее в храме волнение.
— В чем дело? — И тут она увидела приближавшегося к ней мужчину. — Ооо, кто это? — Она подняла руки и пригладила волосы на затылке.
— Эй, да это же Эней! — закричал Антей.
— Да, царица Дидона, это правда. Я — Эней, сын Анхиза, покойного правителя славной Трои. Боги, заботящиеся о сыне Венеры, направили меня сюда, к берегам земли обожаемой и великодушной царицы Карфагена.
— Тебе, должно быть, пришлось пройти через многие испытания, — вздохнула Дидона. Она улыбнулась, ее глаза блеснули, и она, опустив ладонь на широкое сиденье подле себя, сказала: — Сядь рядом со мной и расскажи мне все о своих приключениях.
Чалмерс бросился к фрейлинам двора, сбившимся в кучку, как стадо гусынь. Ши не отставал от него ни на шаг. Чалмерс и Флоримель шумно обнимались под презрительными взглядами фрейлин.
— Ничего страшного: они в законном браке, — успокаивал их Ши. — Расстались надолго; случилось множество приключений, от которых волосы встают дыбом, перед тем как они встретились вновь. Вот такие дела!
— Вы из числа людей господина Энея? — спросила одна из фрейлин.
— Мы следуем вместе с ним от самой Трои, — ответил Гарольд.