Оружие Леса
Шрифт:
– Я уже помогла. Уже сказала, где может прятаться Травник, что же еще? И на самом деле я не ненавижу Шамана. Он не хотел нам зла, никому не хотел. Наверное.
– Тогда расскажи. Что еще ты про него знаешь?
– Шаман собирался исследовать Лес и надеялся, что краевцы помогут ему. Старейшины считали, что своими рассказами он смущает людей. Вселяет в них… отступнические мысли.
– Говори дальше. Все, что можешь вспомнить.
– Он был умный. Хорошо разбирался в лесных аномалиях, много знал и интересно рассказывал. В том числе о том, что где-то в глубине Леса скрыта его главная
– То есть он считал, что где-то в Лесу есть ключ ко всему происходящему?
– Да, наверное, так. Было такое впечатление, что он не просто надеется на это, а уверен. Будто твой отец знал нечто, чего не знал больше никто. Старейшины спорили с ним, поначалу мирно. Они ведь считают, что Лес непознаваем, он – душа Бога, которая окутала Землю. Наши старейшины – люди веры, а твой отец – человек науки. Они никогда не смогли бы договориться. Но простые краевцы относились к нему хорошо. Он интересно рассказывал. Умел увлечь. Тогда старейшины попытались его выпроводить, сначала мягко, потом все настойчивее. Но Шаман стал уже популярен среди поселян, им надо было действовать хитро, и они договорились с Палачом, чтобы тот ночью убил Шамана. Это была идея Птахи, кажется, он убедил остальных, что другого выхода нет. Но в последний момент Шамана о покушении предупредил Травник, единственный из старейшин, принявший его идеологию.
– И потом… Что это там? – я подался вперед, вглядываясь.
Теперь было видно, что ворота Чума раскрыты и на земляной насыпи перед ними стоит несколько машин. Причем не самых обычных для наших мест машин. Среди них была большая черная тачка – вся какая-то квадратная, угловатая, я таких раньше не видел, и еще пара тягачей с цистернами, и несколько байков, кажется, с колясками. В цистернах возят горючий газ из Чума? Но черный военный джип – это еще что за удивительная махина…
– Сворачивай! – вдруг сказала Катя. – Сворачивай, иначе нас увидят!
Я резко повернул, и грузовик, покинув дорогу, затрясся на ухабах. Из кузова донеслись стук, ругань. В кабину сунулся Калуга:
– Брателло, ты… А, тринадцать гребаных мутантов, это кто такие?
– Это машина Чумака! – Катя повернулась, встав коленями на сидушку, выглянула в боковое окно. Теперь холм был с ее стороны от грузовика. – Он часто приезжает сюда вместе с газовым караваном. У него на кабине стоит большая труба, такой оптический прибор вроде телескопа, только слабее… Все, заметили! Стас!
– Я гоню, гоню, – ответил я. – Кто ж знал, что они там…
И тут мотор загорелся. Или не мотор, а какой-то другой узел в капоте. Пламя плеснулось из щелей, потом повалил дым. Гудение перешло в частый лязг, в капоте захрустел металл. Дым закрыл обзор, и я вдавил тормоз. Дернул рукоять передач, распахнул дверцу, подхватив стоящую под ней винтовку, боком вывалился из кабины и крикнул:
– Наружу все! Быстро!
Катя с Калугой выпрыгнули с другой стороны, она закричала: «Зоря! Зоря, вставай!» и побежала к задней части машины. Навстречу ей
– Капец тачке? – осведомился он невозмутимо. – Че теперь, командир?
– Где девчонка… – начал я, но меня прервал крик Кати:
– У нее приступ! Помогите!
Мы с Калугой подскочили к проему в задней части, и я на вытянутые руки принял у Кати ее сестру. Голова Зори откинулась назад, зрачки закатились, рот приоткрыт. Попятившись от грузовика, продолжавшего извергать клубы дыма, я положил девочку на траву, и спрыгнувшая Катя присела рядом с ней. Зоря дергалась, руки то взлетали в воздух, то падали, потом она скрюченными пальцами попыталась вцепиться себе в лицо, и сестра обхватила ее, прижимая локти к бокам.
– Она один раз чуть не выцарапала себе глаза!
– Что нужно делать? – спросил я.
– Ничего нельзя сделать. Просто ждать.
– Э, подруга, а может, ей деревяшку в зубы сунуть? – спросил Калуга, растерянно топчущийся рядом. – Чтоб язык себе не…
– Не надо.
– Ты уверена?
– Сюда едут, командир, – буднично поведал Лютик, возвращаясь к нам после осмотра капота. – Черный джип. Щас будет тут.
– Это машина Чумака, – повторила Катя. – Его охрана просто расстреляет вас. Там два пулемета.
– Тут вроде небольшого болота слева, – заметил Калуга. – Недалеко, я осоку вижу… Или озерцо – может, попробуем там укрыться?
– Ее нужно поднять… – присев, я попытался взять Зорю за плечи, но старшая сестра оттолкнула мои руки.
– Не трогай ее, охотник!
– Командир, они быстро едут. – Лютик по-прежнему был сама невозмутимость. – И там, в натуре, пулеметы. Эти… «MG-4», на вертлюгах. Звери, а не стволы, и где только такие раскопали.
– Когда тут будут?
– Да через пару-тройку минут. Завалят на хрен. Или тикаем, или прощаемся.
– Катя, надо уходить, – сказал я, выпрямляясь.
– Уходи! – выкрикнула она, поднимая к нам лицо. В глазах ее были слезы. – Все уходите! Ее нельзя трогать сейчас… А вы – прячьтесь!
Мы с Калугой переглянулись, он пожал плечами и виновато отвел взгляд. Сделав пару шагов в сторону, я выглянул из-за грузовика. Черный джип утюжил траву огромными скатами, двигаясь прямиком к нам. Он был такой широкий, массивный, что в крыше салона поместилось аж два люка. Оба раскрыты, из обоих торчат высокие стойки с пулеметами. Один, кажется, зачехлен, а позади второго стоит человек в сером камуфляже digital urban и такой же раскраски шлеме с черным забралом и торчащей сбоку короткой антенной. Проезжая по ухабам, джип просто давил их, длинный ствол пулемета не качался, смотрел точно в нашу сторону, хотя за дымовой завесой разглядеть нас сидящие в машине пока не могли.
– Ты уверена, что они вам ничего не сделают? – спросил я, поворачиваясь к сестрам.
– Это машина Чумака, – повторила Катя сквозь зубы и, склонившись над извивающейся Зорей, добавила: – Чумак нас ценит. Я скажу, что сама вела машину.
– Командир… – в голосе Лютика прорезалось легкое беспокойство. – Нам конкретный трындец, вот прямо щас, если мы не…
– Брат – ходу отсюда! – воскликнул Калуга.
– Ладно, уходим к осоке, – решил я. – Держаться за тачкой, чтобы дым прикрывал. Бегом!