Оружие массового поражения
Шрифт:
– Два, – сказал старлей.
– Все ко мне! – хрипло крикнул Гаджиев. Команда моментально собралась вокруг него, в ней было семь человек. У четверых были пистолеты.
Пуля, расплющившаяся рядом, дала понять Полундре, что если он не проявит в самое ближайшее время максимум фантазии и изворотливости, то моторка ему уже не понадобится. Уходя от выстрелов, он быстро оказался в тупике, из которого, похоже, выхода уже не было.
– Ну что, профессионал? – злорадно крикнул Гаджиев. – Ты меня продолжаешь удивлять. Когда я вас встретил, я не думал, что у вас такие далекоидущие планы!
– А кто вас преследовал тогда, во время учений, не помнишь? – послышался голос Павлова.
– А-а, так это вы и были? Да, я смотрю, квалификацию вы не потеряли. Точнее, ты, о твоем напарнике теперь можно говорить в прошедшем времени, не так ли? Я тогда лично убедился, что его тело восстановлению не подлежит, – рассмеялся Гаджиев. – Предлагаю сдаться. Выхода у тебя все равно нет!
– А какие гарантии? – донесся издевательский голос Полундры. – Мне, Гасан, нужны почетные условия сдачи.
Гасан усмехнулся. Он еще находит время шутить! Ну-ну.
– А чего бы ты хотел, Полундра? Давай скорее, у нас нет времени.
– Куда спешишь, капитан? На тот свет ты еще успеешь. А мне торопиться некуда, я могу и обождать.
Гаджиев скрипнул зубами. Ну, поговори, все равно это твои последние слова, без пяти минут покойничек.
– Ухожу я отсюда, Полундра, ухожу навсегда. Дел слишком много накопилось. Я ведь человек занятой. Только вот хочу распрощаться с этим гостеприимным берегом. Устроить прощальный салют. Понимаешь, о чем я?
В ответ послышались какие-то неясные звуки.
– А ты мне мешаешь, Полундра.
Гаджиев удовлетворенно выдохнул. Ну, вот и все, сейчас будет устранена последняя помеха. Теперь уж точно.
Совершенно неожиданно мощная струя воды ударила Гаджиеву прямо в лицо. Напор был таким сильным, что сбил его с ног. От неожиданности он опешил. Из-за укрытия показался Полундра с брандспойтом в руках. Мощная струя воды моментально согнала всю команду в кучу и загнала их в трюм.
Скатываясь по ступенькам вниз, люди отчаянно ругались, но преодолеть напор воды, сбивавшей с ног, у них не было никакой возможности. Вскоре Гаджиев и его люди оказались в трюме по пояс в воде.
– Капитан, он же нас всех тут утопит! – повернул к нему перепачканное лицо старпом.
– Молчи, сука! – зашипел Гаджиев, злобно ощеряясь. – Раньше я тебя самого здесь утоплю.
Сжав зубы, с пистолетом в руке, он ожидал появления в проеме Полундры. «Выжить, выжить», – стучало отбойным молотком в висках. Он был готов даже к тому, что этот ловкач использует его жену и сына в качестве «живого щита» – так же, как недавно проделал он сам.
И вот наверху обозначилось неясное движение – какая-то тень мелькнула в проеме. Гаджиев нервно нажал спусковой крючок…
Полундра же, закрепив шланг брандспойта, достал из контейнера емкость с медузами и хладнокровно бросил ее в трюм. Пуля капитана вдребезги разнесла банку из оргстекла, и высвобожденные медузы посыпались в воду. Павлов, прислушавшись, решил не останавливаться. В трюм полетели очередные банки с медузами. Из трюма донеслись ужасные крики. Стоя уже почти по шею в воде, Гаджиев и команда были атакованы в темноте невидимыми медузами. Полундра мерно, как маятник, ходил от контейнера до трюма и отправлял новые порции медуз, предварительно вскрывая емкости.
Гасан с ужасом почувствовал, как десятки голодных тварей облепили все его тело, стремясь добраться до открытой кожи. Отчаянно извиваясь, он пробовал сбросить с себя эту склизкую мерзость. Но тварей было слишком много: животные крики свидетельствовали о том, что команда Гасана гибнет рядом с ним.
Продолжавшая хлестать струя из брандспойта все больше заливала помещение, и вскоре стоять уже было невозможно. Держаться на воде оставалось только вплавь. Здесь и началось самое страшное. «Это конец», – понял Гасан.
Лейла, сидя в каюте, нервно прислушивалась к тому, что делается наверху. Смутно доносившиеся крики, выстрелы, топот ног по палубе встревожили ее не на шутку. Что же там происходит, неужели снова нагрянули пограничники? Неужели она с сыном снова станет прикрытием, живым щитом для этого мерзавца, которого она должна называть своим мужем?
Внезапно ей стало дурно. Она, тяжело дыша, потянулась к бутылке минеральной воды, стоявшей на столе. Разливая вокруг воду, Гаджиева кое-как наполнила стакан.
Мальчик подошел к двери каюты и припал ухом к замочной скважине.
– Иди сюда, Роберт! – позвала его женщина.
– Но, мама, я хочу слышать то, что там происходит!
– Там стреляют. Иди сюда, в угол, нужно переждать.
Новый выстрел поверг бедную женщину в полную растерянность.
– Мама, а как ты думаешь, что там делается?
– Не знаю, сынок. Будем ждать.
Входная дверь вылетела под напором могучего тела. В каюту ворвался Полундра, весь перемазанный с ног до головы. Лейла вскочила и, прижав к себе сына, попятилась к стене.
– Не подходи! Не подходи к нам! – закричала она.
Полундра тяжело дышал, глядя на нее.
– Не бойся, ты в безопасности. Идем со мной.
– Я никуда с тобой не пойду, слышишь? – Темные глаза Лейлы загорелись решимостью.
– Нет у меня времени с тобой спорить. – Полундра нетерпеливо оглянулся. – Пошли.
– Нет!
Павлов решительно махнул рукой и, крепко обхватив Гаджиеву, поволок ее к выходу.
– Сынок! Роберт! – кричала женщина. – Отпусти меня, негодяй!
– Куда ж мы без него, успокойся. Пошли, пацан.