Оружие Победы
Шрифт:
На демонстрационный полет Сергея Уточкина в Нижнем Новгороде газета «Волгарь» откликнулась поэтическим спичем:
«Вверху небо — внизу земля, а посредине, на ясном фоне близкого заката, огромными кругами реет огромная птица, и где-то в глубине ее ажурного сплетения виднеется маленький темный комочек.
Это — сердце птицы, вызывающее ее движение.
Это — мозг птицы, направляющий ее по своему желанию.
Это — человек.
Он потребовал у природы несколько кусков металла и дерева. Он приказал ей выделить нужную для него частицу тепловой энергии и поднялся высоко над землей.
Высоко над толпой поднялся
Будучи в отпуске, за полетами Уточкина наблюдал молодой артиллерийский поручик Петр Нестеров. Он сам имел опыт полетов, правда, пока на воздушных шарах, но стремился пересесть в самолет. Полеты Уточкина его разочаровали. Нестеров интуитивно понял, что Уточкин самолетом… не владеет. Он делает лишь то, чему его научили.
А «Нижегородский листок» позднее опубликует слова, которые будут созвучны мыслям Нестерова: «Авиация еще далеко не приспособлена для служения военным целям. Мы видим в ней лишь „безумство храбрых“ — если говорить об аэропланах, — чем холодную расчетливость».
О русском летуне Петре Нестерове мир узнал в конце августа 1913 года. Это без преувеличения…
Газеты сообщили сенсационные подробности его рискованного полета. В истории авиации осталась знаменательная дата — 27 августа (9 сентября по новому стилю) в небе над киевским ипподромом была впервые выполнена «мертвая петля».
Нестеров в тот день поднялся в небо на «Ньюпоре-IV» с 70-сильным мотором «Гном». Новенький самолет и новый мотор… Авиатор пикировал 300 метров, разгонял машину… Многим показалось, что с ним что-то случилось. Репортеры, видевшие все своими глазами, единодушно отметили, что это была самая «настоящая мертвая петля».
Газетные репортажи сообщали технические подробности. В те времена считалось, что обыватель должен воспринимать даже скучные цифровые данные о мощности моторов и скоростях самолетов.
Иначе, как покажешь силу, которую набирала авиация.
Дамы, конечно, такие подробности пропускали. Их больше интересовали летчики: кто они, откуда?..
Будь на нестеровском «Ньюпоре» мотор чуть послабее, он бы не справился с резким набором высоты. Пилот мог зависнуть в верхней точке вниз головой. Могла произойти трагедия, но этого не случилось. Расчеты Петра Нестерова оправдались.
Петр Нестеров.
Его основной соперник француз Шарль Пегу, опоздавший с петлей на девять дней, позднее скажет: «Это далеко не страница фокусов и развлечений. Я придаю петле огромное значение. Отныне ветер и шквал летчику не страшны. Покуда у него в порядке машина и мотор, петля поможет ему легко выровнять аппарат из любого положения. Очень важно поэтому, чтобы каждый пилот умел это делать».
Для Европы «мертвая петля» на несколько лет станет «смертельным кунштюком», трюком, которым будут удивлять зрителей и холодить их кровь. За чужой риск они будут охотно платить повышенные ставки.
В России же за самоуправство в воздухе Петра Нестерова накажут 20-суточным арестом, но, похоже, дело тут же замнут из-за невиданной популярности молодого авиатора.
Пресса разразится полемикой на тему «Акробатика или выдающийся
Что же действительно подвигло Нестерова рискнуть не только своей жизнью, но и карьерой?
Но прежде чем подойти к ответу на этот вопрос, вспомним, как советская пропаганда трактовала образ своего, в сущности национального героя. У нее было вечное сомнение: чью бы сторону принял летчик, царский офицер, оставшись в живых, — белых или красных?
Теперь мы знаем, что многие его сверстники и сослуживцы покинули страну, оказавшись после революции за рубежами России. Кто-то из них стал открытым врагом новой власти, а кто-то просто тихо доживал жизнь, вспоминая былую удаль.
В родном городе Петру Нестерову долго не ставили памятник, понимая, что на пьедестале окажется… царский офицер. Понимал это и скульптор, поэтому и укрыл фигуру летчика с погонами, орденами и знаками различия, шинелькой. «Хитрость» прошла, хотя памятник смотрится неуклюже и тяжеловато.
Все та же пропаганда пыталась «загнать» Нестерова в рамки простого летчика, не пытаясь развивать мысль о его пристрастиях к научной деятельности. Служить он мог, но чтобы помогать царской власти…
Памятник русскому летчику Петру Нестерову в Киеве.
Среди «великих отступников» тщательно забывалось имя авиаконструктора Игоря Сикорского, ставшего родоначальником авиации Америки. Немного фантазии и в его лагерь можно перенести Петра Нестерова, который был с ним дружен. Почему бы и ему не оказаться в фирме, ставшей «меккой» для русских авиаинженеров и летчиков. Бурная фантазия может нарисовать любую картину, поэтому пусть Петр Нестеров останется лишь «бесшабашной головой», как его называли в газетах. Это для нас подходило.
Сейчас достоянием истории стали имена многих, забытых ранее людей, причастных к созданию и развитию российской авиации. Да и сама история приобретает черты объективности, поэтому стало возможным восстановить некоторые пробелы в биографии Петра Николаевича Нестерова.
Вернемся к «мертвой петле» — случайна ли она в его жизни?
Сейчас можно уверенно предположить, что стоя на нижегородском ярмарочном ипподроме и, наблюдая полеты Сергея Уточкина, Нестеров уже знал о «мертвой петле». Оттого пресные полеты ипподромного кумира и не показались ему чем-то из ряда вон…
Впервые известие о «мертвой петле» пришло из… Америки. Там очень часто неуклюжие аэропланы становились жертвами порывов ветра, налетавших с океана. Их просто переворачивало. Собственно этот кульбит и назывался «мертвой петлей». Положение «на спине» для летчика считалось смертельным.
«Мертвую петлю» надо было превращать в «живую», для чего и был объявлен приз в несколько десятков тысяч долларов за выполнение «головоломного полета».
Первой жертвой гонки за призом стал американский пилот Хоксей. Он попытался исполнить полет вниз головой, но рухнул с высоты двух сотен метров. Спохватившись, что гонка обещает быть кровавой, американский аэроклуб запретил розыгрыш приза, и о «мертвой петле» начали потихоньку забывать.