Оружие смерти
Шрифт:
— Дорц? — в ее голосе чувствовалось волнение.
— Да, все о'кей, — он распахнул дверцу и сел за руль…
Только бы вновь двигаться, а там уж можно ни о чем не думать. Повернув ключ зажигания, он прислушался к тому, как закашлял двигатель, — готово.
«И кроме того, — подумал он, выруливая на улицу, — через пару часов я должен буду каким-то образом найти его в аэропорту».
Записка покоилась в кармане рубашки, прямо у самого сердца. Его охватила знакомая ярость. Добрый знак. Признак жизни.
«Еще будет время
След фар танцевал на стенах пустых домов, Дорц прибавил газу.
Она вернулась в квартиру раньше, чем он ожидал, и застукала его. Когда дверь открылась, он стоял, держа в руке дымившую кастрюлю, по колено в картонных коробках, загромождавших пол. Книги, ленты, бумаги, старая одежда. Все, что накопилось за двадцать два года жизни. И на боку каждой коробки было написано «Р. Д. Леггер», как будто из содержимого можно было собрать нечто, этой надписи соответствующее. Он ничего не сказал, когда она перевела взгляд с коробок на него. Закрыв за собой дверь, она пробралась к единственному на всю комнату обитому стулу, села и закрыла глаза. Ее рука раскачивалась между двух картонок.
— Не хочу, чтобы после меня хоть что-то осталось, — промолвил Леггер.
— А я что, просила чего? Жги, мне все равно. Он перемешал пепел в кастрюле закопченной ложкой.
— Не думаю, чтоб тебе из этого хоть что-то понадобилось.
— Вероятно, да, — закинув ногу на ногу, она с безразличным видом уставилась в противоположную стену.
«Как всегда в отключке», — подумал он. Обычное дело. Он пронес кастрюлю по кухонному коридору и откинул болтавшуюся стенную панель. Пепел полетел в так и неиспользованную вентиляционную шахту. Незримый и безвольный. Снизу знакомо пахнуло морем. Быть может, пепел осядет на дне Тихого океана, или же его прибьет к далекому японскому берегу.
Он полностью отодрал панель, прислонив ее к дверце микроволновки, бросил взгляд на растрескавшиеся пластмассовые часы, стоявшие посреди теперь уже пустого книжного шкафа, затем посмотрел на оставшиеся коробки, загромождавшие пол. До него вдруг дошло, что он не успеет все сжечь. Дорц нагнулся и поднял коробку с дешевыми книжками в пестрых лощеных обложках. Она извлекла одну из них и бегло перелистала.
— Хочешь, чтобы я тебе это оставил? — спросил он.
— Нет.
В ее голосе сквозило полное безразличие. Мгновение спустя книжки, шелестя страницами, полетели в вентиляционный колодец. На дне следующей коробки он обнаружил свой диктофон, извлек его из мягкого кожаного футляра.
— Не хочешь ли взять вот это? — спросил он, возвращаясь в комнату. Пару лет назад она иногда вышептовывала в него какие-то грустные мелодии. Он протянул его ей.
— Настоящее дерево. Германия. — «Она и так это знает», — мысленно сказал он при этом себе.
Взяв диктофон, она понеслась на кухню.
— Нет! — прокричала она оттуда, шарахнув дорогой вещью о кухонную плиту. И, вернувшись в комнату, добавила:
— Ведь не должно остаться никаких следов… Правильно я говорю? А вот книжный шкаф, он тоже твой. Ты ведь целую неделю торчал на подключке, чтобы его раздобыть. А это немало.
Вцепившись в шкаф, она поволокла его к кухне. Часы свалились с полки и покатились по полу.
— Эй, постой, — сказал он, появляясь в дверном проеме.
Она отпихнула его в сторону. Хоть она и была ему по плечо, силы у нее хватало, несколько полок уже полетели в шахту, прежде чем ему удалось схватить ее за руки.
— Да что с тобой? Она вырвалась.
— А я-то думала, тебе известно все, — изрекла она с мрачным видом.
— Господи, да про тебя-то мне вообще ничего неизвестно.
— И знать нечего, — она отвернулась, и тут в поле ее зрения попала кастрюля, в которой он сжигал бумаги. — Эй, да это же моя лучшая!
Схватив кастрюлю она изучила ее сожженное нутро, после чего швырнула ею в него.
— С подлинной репродукцией Нельсона Рокфеллера на донышке!
Он уставился в ее красное от гнева лицо.
— Ты хотела сказать Нормана Рокфеллера.
— Я хотела сказать, пошел ты на […] сукин сын. Мне точек пятьдесят пришлось получить, прежде чем я на нее заработала.
— Я куплю тебе другую.
— За что? Последние два года ты жил за мой счет.
— Я вышлю тебе деньги из Лос-Анджелеса.
— Ладно, не будем, — она бросила кастрюлю в вентиляционную шахту. — Сказать по правде, мне никогда не нравилась эта дурацкая картинка.
Он лишь беспомощно развел руками, не зная, что и сказать. Она пристально посмотрела на него.
— Не бросай меня.
Он с любовью обнял ее.
— Но дай мне побыть одному. Хотя бы один раз. Если я останусь здесь, я просто с ума сойду!
— А разве это плохо? — она прижалась к его чахлой груди. Ее усмешка была печальной. — Ты что нонконформист, а?
— Просто меня затрахали.
— Не льсти себе, сынок. — Она отстранилась от него на дюйм. Голос ее вновь стал жестким. — А разве ты не опаздываешь на шаттл?
— Да.
Они отошли друг от друга… Он направился в комнату.
— Мне лучше поспешить и уничтожить все остальное.
— Оставь. — Она прислонилась к дверному косяку. — Я сама все выкину.
Он повертел в руках одну из коробок.
— Ты уверена? Ты же не бросишь все это в таком виде?
— Нет, конечно же, нет. Согласно кивнув, он отошел от коробок. В конце концов, это уже не имело никакого значения. Он вытащил из-под кровати холщовую сумку и, порывшись в ней, убедился, что все его СКРАПовские документы и билет — на месте.
Она прошла мимо него и коробок. С подлокотника кресла взяла рекламный проспект, врученный на линии прослушивания несколько недель тому назад.
«ПРОЕКТ ПСИХО — сегодня!» — было начертано красными буквами на белой обложке.