Осада
Шрифт:
— О… адмирал, — воскликнула она, покраснев. Строгий деловой костюм, ее обычная одежда, не мог скрыть ее соблазнительных форм.
— Госпожа Браунинг, — столь же формально ответил он. — Очень рад видеть вас снова. Она перевела дыхание.
— Мне тоже было бы очень приятно видеть вас, адмирал… если бы я не выкинула такой номер на балу графа Орловского.
— Я сожалею, что вы мне не рады, но ничего такого припомнить не могу. Быть может, это произошло уже после нашего разговора?
Сквозь ее непритворное смущение пробилась улыбка.
— Вы прекрасно знаете,
— Клянусь вам, представления не имею. Но не слишком ли официально мы беседуем, сударыня?
— С моей стороны это защитный механизм.
— Он вам не нужен. А мне было бы очень приятно услышать «Вилф» вместо «Вельф».
— Право же…
— Смелее, Марша, будем хотя бы друзьями. Вдруг вам опять понадобится помощь для каталогизации, тем более вы теперь знаете, где меня найти.
— Вилф, вы невозможны.
— Нет, я Брим. Дерзну даже предложить вам чашку кф'кесса, если вы согласны подождать, пока я отправлю свой рапорт.
Она закрыла глаза и потрясла головой.
— Я обещала себе ничего такого не делать.
— Но мне вы никаких обещаний не давали. Она пристально посмотрела ему в глаза.
— Вы приглашаете меня как друг?
— Как друг, — заверил Брим, преисполненный благих намерений, хотя в душе и сознавал, что врет.
— Ну хорошо. Встретимся через полметацикла в столовой на четырнадцатом этаже. Она еще открыта.
— Я быстро, — сказал он с волнением, к которому примешивалась вина, и поспешил в аппаратную.
Но всего через несколько циклов после того, как они уселись перед кружками с кф'кессом, в столовой появился Урсис.
— Вилф, — сказал он, извинительно поклонившись Марше, — нам разрешили поездку на фронт.
— Что-что?
— На фронт, Вилф Анзор. Мы можем лететь.
— Когда?
— Сейчас. Немедленно. Нам зарезервировали два места на транспорте, который отходит… — Урсис сверился со временем, — меньше чем через мета-цикл. Барбюс собрал тебе чемодан — он в служебном глайдере внизу.
— Откуда ты узнал, что я здесь?
— Это единственное место в посольстве, куда я имею доступ — кроме вестибюля, — улыбнулся Урсис. — Вот я и пришел сюда.
— Война — это большое неудобство, — проворчал Брим, обращаясь к Марше. — Может быть, мы как-нибудь повторим это?
— В следующий раз, адмирал, — усмехнулась она, — я сама угощу вас кф'кессом.
— Договорились. — Брим заглянул в ее большие карие глаза. — Буду ждать. — И он, неожиданно для себя, коснулся ее руки.
Она взглянула на его пальцы, сжала их и подняла глаза.
— Я на вас рассчитываю, Вилф. Он помедлил мгновение, наслаждаясь теплом ее руки.
— Я тоже, — сказал он, схватил свой плащ и поспешил следом за Урсисом.
Меньше метацикла спустя — и за несколько циклов до взлета — Брим и Урсис уже стояли у переднего трапа огромного содескийского транспорта. Рокот его гравигенераторов, работающих на холостом ходу, вместе с громом генераторов отталкивания в гравибассейне создавал оглушительный шум. В холодном воздухе стояли запахи озона и нагретого металла. Чувствовалось, что это не рядовой старт — напряжение висело над кораблем, как тяжелый плащ. Дороги в космопорт были забиты ранеными, доставленными из боя. Содескийские пехотинцы, как наземные бойцы, не имели себе равных во Вселенной, и сражались они не на жизнь, а на смерть. Но, несмотря на все героические усилия, они продолжали отступать перед Лигой, имеющей решительный перевес в космосе.
Брим смотрел, как последние краулеры грузятся в кормовой трюм по прозрачным трубам. К транспорту на соседнем гравибассейне тянулись длинные колонны солдат в темно-зеленых скафандрах, с полной боевой выкладкой и мощными лучевыми пиками «Халодны Н-37», которые уже много поколений были основным вооружением содескийских наземных войск. Сколько этих храбрых медведей вернутся ранеными, как те бедолаги, что Брим видел недавно? Или не вернутся вообще? Он покачал головой. Планетолюбивому великому князю и его пекущимся о собственном благе советникам за многое придется ответить к концу этой войны — независимо от того, кто одержит победу.
Урсис с Бримом предъявили свои пропуска крепкому охраннику в посадочном салоне, и он направил их («Побыстрее, пожалуйста!») к специальной транспортной трубе у дальней стены. По ней они прибыли прямо на мостик, где на штурманском пульте мигало целое созвездие огоньков. Их встретил высокий худощавый содескиец в гражданской форме «Акро-Канны», государственной транспортной компании Г.Ф.С.Г. Он поклонился им и улыбнулся.
— Генерал Урсис, адмирал Брим, счастлив приветствовать вас на борту «Максима Чкалова». Я старший помощник Яков Григорович.
— Спасибо за гостеприимство, Григорович, — кивнул Урсис, — и наилучшие пожелания вашему капитану.
Григорович указал на два командных пульта перед массивными гиперэкранами, занимающими почти всю переднюю часть мостика. Полоски на скафандрах указывали, что там сидят пилоты очень высокого ранга.
— Капитан Павел Рычагов — он слева, ведет предстартовую подготовку — поручил мне проводить вас на места для наблюдателей.
Места для наблюдателей? Брим поднял брови. Даже на кораблях такого размера их обычно бывает не больше десяти, а при перегруженности фронтовых транспортов по крайней мере двум высокопоставленным пассажирам придется сидеть где-то сзади. Старому Бородову, как видно, пришлось пустить в ход все свои связи, чтобы это устроить.
Урсис, тоже поняв, видимо, какую привилегию им предоставляют, слегка поклонился.
— Капитан Рычагов оказывает нам честь. Пожалуйста, проводите нас.
Григорович, вернув поклон, провел их мимо пультов, занимавших добрых четверть кленета, в заднюю часть мостика, где помещались три ряда удобных кресел.
Брим знал, что в мирное время такие места стоили бы огромных денег, но во время войны в ход пошли другие ценности. Все кресла были заняты высокопоставленными армейскими офицерами, кроме двух в первом ряду с правого борта, куда старший помощник и подвел Брима с Урсисом.