Оседлавший Бурю

Геммел Дэвид

— Ему тринадцать лет, Гэз. Он пошел в армию, чтобы семья не умерла от голода, отдал полученные два чайлина матери. Его зовут Валяш. А теперь объясните нам, как победить, убивая детей.

Казалось, всадник обмяк в седле, ярость покинула его. Не сказав больше ни слова, он пришпорил коня и ускакал. Мулграв подошел к пленным.

— Поспите. Завтра вас отпустят наши или освободят ваши солдаты. Вы самые везучие ребята в этих местах, завтра вам не придется умирать.

— Спасибо за то, что вы сказали ему, сир, — поблагодарил Валяш.

— Мои слова разбили мне сердце, мальчик, — ответил Мулграв.

***

Ночью

армия Эльдакра начала занимать позиции. Кэлин Ринг и восемьсот воинов неслышно переместились за мешки с землей. Враг уже выслал разведчиков и застрельщиков, Райстер получил ранение в левый локоть. Его и еще двадцать ригантов, пострадавших в перестрелке, отправили обратно в Эльдакр.

Кэлин оперся спиной на мешок и посмотрел на кусты, росшие в трехстах футах. К нему придвинулся Коррин Талис.

— Боюсь, Райстер совсем лишится руки.

— Да, плохая рана, — согласился Кэлин.

— Думаешь, от этого плана будет толк?

— Будет, но недостаточно, — ответил Кэлин.

Справа вверх по склону поднялась рота мушкетеров и снайперов. Коррин помахал Тайбарду Джакелу.

— Не знал, что вы знакомы, — заметил Кэлин.

— Живущая говорит, он потомок Фиаллаха. Кэлин улыбнулся.

— Поэтому он был в нашем лагере, когда я вернулся со встречи с Мойдартом?

— Он пришел с Галогласом. На него было тошно смотреть. Мы дали ему почувствовать себя как дома.

— Напоив до беспамятства?

— Это помогает. Хотел бы я сейчас быть пьяным. В Эльдакре нет ни капли уисгли. Попробовал местный эль — лучше лошадиную мочу пить.

Кэлин поднял глаза на небо. На востоке собирались тяжелые облака.

— Разгуляется, — сказал Коррин. Кэлин засмеялся.

— Никогда не пойму, как ты умудряешься так точно предсказывать погоду.

— Потому что ты вырос среди мягкотелых варлийцев, Сердце Ворона. У тебя не было возможности сродниться с землей. Ветер гонит облака слишком быстро. Дождь завтра будет, но только на восточном побережье.

Кэлин посмотрел на своих воинов. Почти все уже спали, привалившись к мешкам.

— Последую примеру большинства, — решил Коррин Талис, растянувшись на земле, и укрыл оба свои мушкета плащом.

Не прошло и минуты, как его дыхание стало глубже. Вскоре он захрапел.

Рана в плече снова болела, пальцы левой руки то и дело сводило судорогой. Кэлин растер их и тоже привалился к мешку. Сон не шел, вместо него одна мысль сменяла другую. Недалеко отсюда он прожил все детство. Там старая школа, где Алтерит Шаддлер нередко бил его своей тростью. Тогда Кэлин мечтал стать воином, чтобы убить ненавистного учителя. Жэм предупреждал, что таким мыслям нельзя давать волю, и оказался прав. Шаддлер рискнул жизнью, пытаясь оправдать Мэв Ринг, когда ее обвинили в колдовстве. Жизнь, как теперь понял Кэлин, любит все менять местами. Когда-то величайшим врагом был Мойдарт. Теперь его циничное предсказание сбылось, и он превратился в героя. А Кэлин Ринг, сын убитого им человека, рискует жизнью под его началом. Кто мог предвидеть такое? Даже мудрейшая Ведунья поражена тем, что происходит в последние месяцы.

Этим вечером Кэлин наставил пистолет на человека, который, возможно, был его братом. И выстрелил бы не задумываясь.

Ради каких-то трех варлийцев.

Кэлин

вздохнул. Все это было безумием. Он представил себя дома, в Айронлатче. Чара рядом, а Жэм играет во дворе. Воспоминания о сыне вызвали мысли о том, в честь кого ему дали имя. Кэлин задумался, что бы сказал об этой войне Жэм Гримо, и вдруг улыбнулся. Будь Жэм здесь, он уже давно храпел бы рядом с Коррином Талисом. Его мало волновало то, на что он не мог повлиять. Жэм жил одним днем и наслаждался каждым вдохом.

Повернувшись, Кэлин выглянул за стену. На южные холмы начали поднимать пушки. Сорок уже установили и, видимо, не собирались на этом останавливаться.

В девственном серебряном свете луны вся долина казалась неописуемо мирной и прекрасной. Скоро воздух переполнится визгом картечи и последними стонами умирающих.

— Спи, дурак, — сказал себе Кэлин. — Скоро тебе понадобятся все силы.

Тайбард Джакел сидел рядом с Джейконом Галогласом в узком окопе на западном склоне. Идея окопаться пришла генералу Беку. Когда начнут палить вражеские пушки, большинство солдат отступят с вершин подальше. Несколько останутся, чтобы отслеживать передвижения врага — окопы предназначались для них. Тайбард плохо понимал, чем ему поможет эта грязная канавка, но в спорах с генералом правды нет.

Тайбарду было не по себе. Вчера он начистил ружье, заменил кремень. Пояс оттягивал патронташ, в котором лежало сорок пуль, вручную отполированных и доведенных до идеально круглого состояния. Завтра, если удастся пережить весь день, его бесконечный список жертв пополнится как минимум тридцатью неудачливыми душами. Тайбард был бы рад отбросить ружье, сказать Галогласу: «С меня хватит», и уйти с поля битвы не оглядываясь.

Сердце томилось, побуждало поступить именно так. Но это значило предоставить Ланферу и Джейкону, и Серому Призраку сражаться за него. Зажатый меж двух огней — желанием уйти и требованиями верности, — Тайбард становился все угрюмее.

— Все в порядке, Джакел? — спросил Галоглас.

— Может, хватит спрашивать одно и то же каждые пять минут? — С тех пор как они побывали в лагере ригантов, Галоглас стал квохтать над ним, как наседка над цыпленком. — Я в норме. Крепок, как скала.

— Хорошо, что риганты рядом, — заявил Галоглас. — Уж они-то не дадут мерзавцам прорваться.

— Хотел бы я знать, как им это удается, — пробормотал Тайбард.

— Что? Сражаться? Наверное, такими уродились.

— Нет, я не об этом. Как у них получается сражаться с такой яростью и сохранять столько… благородства? Когда они отказались выдать пленников, я ощутил гордость за них.

— По мне, это безумие. Какая разница, убивать в бою или уже в лагере? И так и эдак мы убийцы. Думаешь, было бы лучше, застрели Кэлин Ринг Серого Призрака из-за трех солдатиков, которых он даже не знал? Тут-то мы и проиграли бы войну. Нет, надо было сдать пленников.

— Я не согласен, хотя и не могу объяснить почему, — ответил Тайбард. — Просто знаю сердцем, что это неправильно.

— Странный ты солдат, — перебил Галоглас. — При чем тут правильно-неправильно? Солдат обязан убивать врагов, в этом его долг. Те солдаты были врагами, и точка. Дело не в правильности, а в традиции, по которой с пленниками надо хорошо обращаться.