Осенних листьев багряный костер
Шрифт:
— Отлично, и каковы тогда Ваши предложения?
— Ну, все, что в моей компетенции… — начала было она, но ее прервали.
— Забудьте о компетенциях, Елена Михайловна! Вы-главный бухгалтер, а значит все, что касается финансовых потоков, их распределения, перераспределения и учета — это все Ваша ответственность. Никак не возьму в толк, почему в России так безалаберно подходят к подготовке экономистов? Вы поймите, что тупо вести учет способна и программа. А Ваша задача-следить за финансами! — горячился тот.
Лена смотрела на начальника и понимала, что настроение ей все-таки испортили… Не сказать, чтоб совсем, но довольно сильно. И что это у него за привычка такая дурацкая: огульно
— Вот, например, в Германии…
— Здесь не Германия, Максимиллиан — тихо, но внятно проговорила она, сама поражаясь своей наглости. — И если я начну диктовать начальнику отдела сбыта ценовую политику, то он пошлет меня… в Берлин отдохнуть. Так что я отлично понимаю, что Вы пытаетесь донести: это здорово, ворочать финансами компании единолично. Хочу-туда, хочу-сюда… Но меня слушать не будут. Бухгалтер в России, чтоб Вы знали-единица пассивная, она доход не приносит. Вот менеджер по продажам-другое дело. Он кует выручку компаний, а потому к нему и будут прислушиваться в первую очередь по вопросам складов, цен и затоваривания. А мне, как главбуху, останется только оформить на все это безобразие книгу покупок и продаж. Именно поэтому я повторяю Вам, что в моих силах лишь проверять договора аренды да следить за учетом товарно-материальных запасов. Так было, так есть, и кажется, так еще долго будет. А Германия-да, замечательная страна с трудолюбивыми главбухами, каждый из которых-стратег…
— Все так сложно? — растерянно посмотрел на нее Макс. Надо же, похоже удалось сбить спесь с заморского индюка.
— Более чем… Так что лучше Вам обратится по этому вопросу к тем, кто непосредственно отвечает за сбыт. А мне позвольте выполнять тупую учетную работу. У меня все. Я могу идти? — поинтересовалась Лена, удовлетворенно глядя на растерянность в глазах начальника.
— Да, пожалуй. Я еще раз пересмотрю Ваш анализ. — вздохнул тот, опустив глаза в бумаги.
Она вошла в кабинет и сразу увидела Нинку- их кадровика. Ехидная девица на неизменных шпильках и модной стрижкой она очень ярко вписывалась в тот самый тип офисных работниц, которых за своеобразную манеру одеваться принято было звать» секретутками». Лена ее недолюбливала: уж больно явно на лице Нинки читалось желание перемыть кости всему, что движется. Но виду не подавала: с коллегами лучше не конфликтовать. Тем более без веских на то причин.
— Ой, девчонки! — вещала та. — А вы уже немца видели? Ну, скажу я вам-это нечто… Он как ко мне в понедельник зашел — резюме отдать, так я чуть слюной не захлебнулась!
— Видели-видели. Так ты нам, Ниночка, открой тайну — что такое Максимиллиан Ланге? — хитро покосилась Алька на Лену.
— Тридцать пять лет, холост, образований — куча. И когда только успел? Владеет тремя языками — русским, английским, немецким…
— А День Рождения у него когда? — ехидно поинтересовалась Софа.
— Тридцатого октября… Он, кстати, тот еще экстремал — увлекается дайвингом, промышленным альпинизмом, туризмом…
— Это все у него в резюме написано? — раздраженно поинтересовалась Лена, которой дифирамбы в честь заморского гостя уже надоели.
— Да! — энергично закивала головой кадровичка
— А любимую марку нижнего белья он там, случайно, не указал? — прищурилась Крылова.
— Нет, а тебе зачем знать?
— Да мне-то не надо, я просто подумала, что было б хорошо. Тогда бы ты смогла его порадовать необычным подарком — заговорщически подмигнула Лена покрасневшей, точно помидор, Нинке. Вся бухгалтерия дружно рассмеялась.
— Ты, главное, уточняй Ленка, какого белья: мужского или женского? — вытерла глаза Галка. — А то ж Нинок у нас и удивить может…
— Да ну вас всех! — шутливо отмахнулась кадровичка, но Лена отлично видела, как ее это зацепило. — Ладно, пошла я дальше-заявления на отпуск разносить….
Остаток рабочего дня пролетел незаметно, и вечером, после прогулки с Роником, Лена устроилась на диване с ноутбуком и шоколадкой. Настроение, испортившееся было днем, снова улучшилось — спасибо теплому пледу и «Дневнику Бриджит Джонс». Сколько раз она уже пересматривала эту комедию! Пожалуй, из всех антидепрессантов в ее арсенале, этот фильм был самым безотказным средством.
Уже выключив свет и нырнув под одеяло, Лена вдруг представила, как завтра на ужине к ней поворачивается Макс в дурацком свитере с оленями, и нервно хихикнула. Вот это был бы номер!
8
Лена оглядела себя в зеркале и вздохнула. Оттуда на нее смотрела строгая училка без макияжа, в очках и затрапезной юбке до колен. Пожалуй, то, что нужно для сегодняшнего вечера. Как показывает практика, все эти Васечки и Петеньки бегут от таких, как от огня. Мама, конечно, ей выскажет, но разве ж Лене привыкать?
— Ну что, Роник… Я готова. Пожелаешь любимой хозяйке удачи? — покосилась она на песика, что вертелся вокруг нее, явно ожидая внеплановой прогулки. Ронька посмотрел на не темно-карими глазами и одобрительно чихнул.
— Спасибо! — улыбнулась она, потрепав его по холке. — Тогда не скучай-приду и мы с тобой отправимся в парк — ты котов погоняешь, я успокоюсь после семейных посиделок…
Она появилась на пороге маминой «двушки» без пяти шесть. Мама открыла ей и, глядя с укором, поджала губы.
— Что ты так поздно? — прошипела она вместо приветствия. — Гости уже заждались, а тебя все нет.
— Точность, мамочка, вежливость королей. — вздохнула Лена. «Добро пожаловать в семейное гнездо, Крылова» — подумалось ей.
В этом была вся мама: она любила обеих дочерей до умопомрачения, но при этом искренне считала, что знает лучше всех, что нужно для их счастья, а любая попытка детей поступать по-своему вызывала в ней раздражение. Так повелось с тех пор, как они развелись с папой. Лене тогда было четыре, а Олеське едва минул годик. Их маме тогда пришлось несладко, но дочерей она воспитала, подняла на ноги и сделала это сама, укрепившись в мысли, что настоящие мужики-вид почти вымерший, и, за редким исключением, в дикой природе не встречающийся. А потому с азартом охотника теперь выслеживала среди знакомых, как она выражалась «приличных мальчиков». Иногда она своей навязчивой идеей устроить их с Олеськой жизнь напоминала Лене миссис Беннет из «Гордости и предубеждения»… Повезло сестре, она без пяти минут замужем, а потому все мамины поползновения уже не про ее честь.
Она сняла пальто, берет, шарфик, повесила это все в шкаф и под осуждающим взглядом прошла в зал. Там уже сидела тетя Галя — их соседка, а, по совместительству, мамина подруга, чьего сына ей должны были сегодня «сватать». В молодости она была очень яркой, красивой женщиной с длинными рыжими волосами и зелеными глазами. Лена могла бы сказать, что такой та осталась и до сих пор, несмотря на морщины и седину в огненных волосах, которую уже и не закрашивала. Тетя Галя была женой военного моряка, и их семья, в конце-концов, была вынуждена надолго уехать на Север, где они и жили до последнего времени. Но, пару лет назад, все же вырвались обратно в Северную столицу: муж дядя Боря уже давно вышел в отставку, а потому их на прежнем месте ничего больше не держало.