Осетинские нартские сказания
Шрифт:
– Я бы взялся вернуть его, но ты вероломный мужчина, и нельзя тебе верить.
– Бог и земля пусть будут свидетелями моими, - сказал тут сын Хиза Челахсартаг.
– Проси у меня, чего хочешь. Любое желание сердца твоего исполню.
У сына Хиза была дочь - красавица Бедоха.
– Выдай за меня красавицу Бедоху, и я верну на пир удалого Арахдзау.
– Ты только помири меня с Арахдзау и тогда пусть она будет твоей, - сказал Челахсартаг.
Вывел Сослан своего коня упругокопытого, вскочил на него и погнался вслед за Арахдзау. Он почти уже нагнал его, как вдруг подумал с опаской: «Как мне быть? Догнать его?
– Эй, Бедзенагов сын, удалой Арахдзау, прошу, обиженным не уезжай от нас. Всполошились все нарты из-за твоего отъезда.
– Пусть бог сделает так, чтобы вы истребили друг друга, - ответил ему Арахдзау.
«Он еще мальчик. Что, если подкуплю я его сердце обещанием подарка», подумал Сослан и сказал:
– Если бы ты вернулся, Арахдзау, какой богатый подарок я сделал бы тебе!
– Подарок? Скажи-ка мне, какой твой подарок.
– Коня моего я тебе подарю.
– А чем знаменит твой конь?
– Бог и земля пусть будут свидетелями моими, - в один миг может он проскакать от места восхода солнца до места заката его.
– Горе тебе, Сослан, если ты в этом видишь чудо. Мы на таких клячах ездим из дома в дом браги выпить.
– Другой я тебе предложу подарок, - меч мой булатный.
– А чем ценен твой меч?
– Бог и земля пусть будут свидетелями, опусти мой меч хоть на дерево, хоть на камень, - все, что ни увидит глаз - все он разрубит и не только не отупится, а станет еще острее.
– Эх, эх, Сослан, да ведь наши жены режут сыр такими ножами.
– Есть у меня еще один подарок.
– Ну, что еще за подарок?
– Стальной шарик на рукояти меча моего.
– Чем же ценен этот шарик?
– Пусть будут свидетелями бог и земля, если черной ночью застанет меня в степи непогода, то этот шарик освещает мне путь, и я благополучно возвращаюсь домой.
– Э, Сослан, раз это кажется тебе чудесным, значит ты не из нартов. Когда наши овцы у нас возвращаются поздно домой, то невестки наши на ведра свои надевают такие шарики и при свете их доят овец.
– А еще вот что скажу я тебе, Арахдзау: если удастся мне вернуть тебя на пир, то сын Хиза отдаст замуж за меня красавицу Бедоху.
– С этого бы ты и начинал, Сослан, - сказал Арахдзау и повернул обратно.
– Только прошу, не обижайся на то, что я хулил чудесные сокровища твои.
По дороге в нартское селение встретили они сына Уазова - Дзеха и рассказали ему о своем деле.
– Своим отцом клянусь, если так, то я не покину вас, - сказал Дзех, сын Уаза, и поехал с ними.
Но увидев, что вернулись они, сын Хиза нарушил свою клятву и, схватив Бедоху за руку, поднялся в Айнаг-крепость, в свою крепость на высокой отвесной скале.
Саууай
За семь лет до поминания усопших стали нарты Бората собирать плоды трудов своих, чтобы достойно справить поминки в честь предков. Три года оставалось до поминания, и тогда послали они глашатая, чтобы оповестил он нартов:
– Поминки в честь своих предков устраивают Бората через три года. Кто хочет оказать честь нашим предкам, пусть хорошенько объездит своего скакуна, чтобы участвовать в скачках; между Белым морем и Черным морем находится остров, оттуда начнутся скачки, а на Площади Игр, в селении нартов, развеваться будет знамя, и тот, кто первым к этому знамени прискачет, возьмет себе долю победителя - пленного юношу. Кто второй прискачет, тот пленную девушку возьмет. Но и другие, кто примет участие в скачках, без награды не останутся - оружием, скотом и драгоценностями награжден будет каждый.
Так оповестил глашатай, и стали все объезжать своих скакунов, чтобы участвовать в скачках.
Старый Кандз, сидя ранним утром на Нихасе, тоже услышал слова глашатая, раздосадованный вернулся домой и сердито опустился в кресло свое. Разломилось под ним кресло слоновой кости. И тогда жена спросила его:
– Что с тобою, старик наш? Что это сегодня разгневался ты?
Ответил ей Кандз:
– Оповестил глашатай, что поминки в честь своих предков устраивают Бората через три года и чтобы каждый объездил своего скакуна. Победителю дадут в награду пленного юношу, кто второй прискачет, тот получит пленную девушку. Да и никто, говорят, из всадников без награды не останется. Знаю я, не ушла бы от меня награда победителя. Но некому скакать на коне моем. Об этом-то я и плачу, и кресло треснуло подо мной, - так я разгневан.
Три сладких пирога с медом испекла тут жена, налила она полный кувшин ронга, на седьмой ярус дома быстро поднялась и взмолилась богу:
– О, боже, не оставь нас без потомства!
Сама, не откусив после молитвы, вернулась обратно с пирогами и кувшином ронга, заставила старика своего выпить весь кувшин ронга и три пирога с медом заставила его съесть; затем преклонила она голову на грудь мужа.
Бог услышал ее молитву, и вот однажды, в час, когда день отделяется от ночи, родился у жены Кандза мальчик, и назвали его Саууай. Мать приложила Саууая к груди, а он зубами вырвал ее грудь. Пригласили кормилицу к нему, - он и ее грудь откусил. Узнал об этом Кандз и велел своим младшим унести Саууая и бросить его в расщелину ледника.
Унесли Саууая и бросили в расщелину ледника. Подобрали его волки, и волчица выкормила его своим молоком.
Не по дням и часам, а по мгновеньям вырастал Саууай и вот стал он охотиться.
Когда до скачек оставалось три дня, вернулся Кандз домой с Нихаса, сердито сел на свое кресло из слоновой кости, и на куски опять сломалось кресло.
– Видно, чтоб подразнить меня, послал мне бог этого мальчика, которого я снова потерял, - сказал Кандз.
Тут пришел к нему пастух и сказал:
– Юноша бродит в горах и истребляет диких зверей. Услышав об этом, насторожился Кандз и сказал он младшим своим:
– Подите и приведите ко мне этого юношу. Ушли они и привели юношу.
– О чем ты печалишься, отец мой?
– спросил Саууай. Рассказал Кандз о предстоящих скачках.
– А где твой конь?
– спросил Саууай.
– В подземной конюшне стоит мой конь. Некому его напоить и накормить, и грызет он свои удила. Иди к нему, и если он позволит тебе дотронуться до себя, значит ты, правда, сын Кандза и сможешь оседлать моего коня. Если не на тебя, так на кого мне надеяться!Только вошел в подземную конюшню Саууай, как конь лягнул его задними копытами. Но тут же за ноги схватил его юноша и, несколько раз о землю ударив, сказал ему: