Ошейник для Лисицы 2
Шрифт:
Я обернулся. Нет, там тоже уже ничего не было. Ни одного лучика света, хоть какого-нибудь, который дал бы мне ориентир. Я остался стоять на месте и чтобы не сойти с ума слушал удары своего сердца.
Раз. Два. Три...
Уши дёрнулись, ловя звук падающей и разбивающейся об пол капли. Я резко повернулся туда, выглядывая источник звука.
Четыре. Пять.
Нет, я не сходил с ума. Огромный пустой зал не был пустым, потому что я знал этот звук. Ко мне кто-то шёл. Звук лёгкий, цокающий. Четыре касания пола с каждой лапы. Когти.
Шесть...
Я оскалился и зарычал, тут же пожалев об этом. Зал разносил звук так, будто стены усиливали его, отражали, преломляли. Рык донёсся до меня со всех сторон, усиленный в десятки раз, но страха от него не было.
Семь.
Я не видел его, но мог поставить на кон свой хвост – он тоже не видел меня. И шёл он исключительно по своему нюху...
Восемь.
Я тоже сделал глубокий вздох. Давно, очень давно я не пользовался нюхом, но это не означало что он притупился. Наоборот! Нос спокойно ловил самые чуткие запахи, а мысли, всплывающие вслед за ними, давали мне понять кто или что это.
Девять.
Я же сейчас видел в темноте передо мной страшного зверя. Волка, если быть точнее, я бы даже сказал Эва. Но это был не Эв... Этот волк был куда страшнее и опаснее, чем его братья-переростки.
Десять!
Рык выдал его с головой, а бросок зверя ушёл в никуда – лезвие меча засветилось синим, освещая труп моего противника.
Я распорол ему брюхо. Точнее – ей. Ездовой волк Флёр, только куда больше размером и куда более агрессивный, нежели та игривая волчица, гонявшаяся за своим другом...
Глаза расширились от страха и чуть не вылезли из орбит – её друг!
Серый ударил меня со всего маху, попав точно по рёбрам. Разложив крылья, я смог остановить свой полёт, но не мог унять боль в левом боку – обычно после такого удара умирают – и волчару это немало озадачило – почему это его жертва всё ещё стоит на своих двоих лапах?
Я же, дрожа и прижимая кровоточащую рану сбоку, стоял перед ним, выставив вперёд светящееся лезвие левого меча. В кромешной тьме оно не просто светилось – оно буквально горело тускло-синим светом, освещая меня и оскаленную морду моего дикого противника из близкого по роду племени.
Стоять становилось всё труднее и труднее – его удар буквально вышиб из меня весь дух, и дышать было тяжело и больно. То лёгкое, которое подставилось под удар, уже не работало – или же мне так казалось. Сейчас главное было дойти до Флёр – там можно было хоть как-то... хоть что-то...
Я даже не знал что буду делать уже не в боевом состоянии. Рана начала казаться смертельной – волк почуял запах крови...
Снова бросок, и свет от меча резанул мне глаза – так неожиданно ловко я блокировал его выпад, и тот заскулив, отлетел в другую сторону, приземляясь на четыре лапы. Я снова направил мечи в его сторону.
Я пытался осмотреться, дойти хоть до какой-нибудь стены, чтобы использовать тот приём Флёр – разозлённый зверь может и не заметить стены перед собой. Но зал как будто не кончался – сколько я не пятился я не нашёл ни одного препятствия, которое помогло бы мне выиграть битву. Более того – в темноте я откровенно блуждал и потерял единственный ориентир – труп волчицы. А волк сменил тактику.
Пока я держал его в поле зрения, он равномерно двигался вместе со мной, не давая увеличить дистанцию, но стоило на миг отвлечься от его взгляда – дистанция сокращалась вдвое. В поисках стены, я много раз отводил глаза и вскоре почувствовал, что его горячее дыхание согревает мне лапы.
От страха за свою шкуру я прибавил шагу, но уставший хвост, предательски запутался между лап и я, как последний дурак, рухнул на спину, выронив светящийся меч на пол.
Тут же по обе стороны от меня опустились две громадные лапы, блокируя мне путь к отступлению. Огромный волчара поднёс к моему носу огромную морду и с его зубов мне на переносицу стекла капелька слюны. Это был конец. Я хотел подышать перед смертью, но что-то стукнуло в моей голове.
Он не стал хватать меня за лапы. Не напал сразу. Он угрожает мне. Выпендривается перед загнанной в угол жертвой!
Это был не настоящий зверь. Правая лапа всё ещё сжимала рукоять меча, и я, недолго думая и собирая силы, всадил закалённое лезвие ему в глотку, пробив его шею насквозь!
И тут же, перебирая локтями, выскользнул из под туши волка, которая вот-вот должна была рухнуть на меня. Выдернув меч, я вскочил на лапы, и его лапы подкосились. Он рухнул грудью на чёрный пол, а задницей упал на левый бок, оставив себя в крайне неудобном положении. Тело зверя свело судорогой – его передняя лапа легла рядом с другой – и теперь он улёгся на пол, вытянув лапы. Будто он прилёг отдохнуть на свежей траве, после долгой поездки.
Спи, мой неразумный брат. Мы ещё покатаемся с тобой по полям, будет время.
Мне было больно смотреть на него – не сколько из-за воспоминания о проведённых вместе с ним днях – сколько из солидарности к собачьему племени – ведь я всё-таки убил своего.
Секунду назад я не чувствовал ничего – но боль и усталость дали о себе знать немедленно, как только я остался один. Снова один в этом чёрном зале, и только тусклый синий свет служил мне ориентиром...
Я осмотрелся, пользуясь этим светом, но когда повернулся в туже сторону, что и смотрел – трупа там уже не было. Не было вообще ничего, только чёрный, мраморный пол.
Вот такого я действительно не ожидал!
Я подошёл к тому месту, где лежал убитый волк, и сильно втянул воздух. Нет, он точно здесь был! Запах шерсти я ни с чем не спутаю, но...
На полу не было ничего, даже крови. Я присел на колени, положил меч перед собой и внимательно осмотрел помятые рёбра – вроде все целы, а болят просто до жути как. Лучше бы были сломанные – тогда бы знал чего делать. А сейчас вообще всё было непонятно.
Я наклонился, держась за бок, пытаясь унять боль, забыть о ней хоть на минуту, чтобы она ушла, но это было невыносимо. Я задержал дыхание на пару секунд, но и это помогало слабо – что на вдохе, что на выдохе – бок болел так, что хотелось скулить...