Ошейник для Лисицы 3
Шрифт:
Задыхаясь, и захлебываясь кровью Флер схватила первое что попалось ей в лапку и со всей силы вогнала это рядом с кадыком волка. Ей на мордочку нее брызнула кровь, а волк хрипя отвалился в сторону. Судорожно вздыхая Флер обернулась на него — из шеи у него торчала обычная вилка.
Уклоняясь от удара мечом еще одного волка, Флер судорожно дернулась в сторону, не забыв зарядить по этой вилке сапогом, загоняя ее по рукоятку.
Облитый маслом волк поднялся и сразу же обернулся на Арена, перехватывая свой меч. Еще один волк бился с козлом отбиваясь моргенштерном от косы. Оставшийся волк-командир злобно огляделся и чуть высунув язык оглушительно свистнул, подражая какой-то птице.
И через миг ему ответили — входная дверь вылетела а внутрь ввалились еще двое волков и здоровенный угольно-черный волкодав. Командир волков в ярости ткнул в сторону Флер пальцем:
– Взять ее!!! А вы... — Он остановил взмахом меча показал в сторону дерущихся Арена и козла.
– Помогите Альву и Торду!
Новоприбывшие сориентировались мгновенно.
Флёр вскрикнула от страха – на её место, где она стояла буквально несколько секунд назад, обрушилась огромная дубина, которой орудовал огромный чёрный пёс. Пол не выдержал такого издевательства над собой, пропуская дубину дальше, в подвал, однако надолго она там не задержалась: пёс выдернул её, разметав щепки, занёс её для очередного удара.
Лисица не растерялась и выпустила в него все стрелы, что были заряжены в арбалетах. Ни одна из них не пролетела мимо цели – все застряли в толстом кожаном клепанном нагруднике. Пёс зарычал, но останавливался явно не собирался. Сопровождаемый своим командиром он надвигался на лисицу, которой было некуда отступать: за её спиной стояла ощетинившаяся ножами кучка убийц помельче, готовых снять с неё рыжую шкуру при любом удобном случае.
Ей ничего не оставалось, как принять неравный бой – и она это сделала. Израненная и почти обескровленная, она бросилась на волкодава с яростным криком, но он тут же снёс её одним ударом своей дубины. Флёр не успела отклониться, получив удар страшной силы в плечо.
Лисица кубарем отлетела в другой конец, и продолжила бы своё невольное путешествие, если бы не стена, некстати оказавшаяся у неё на пути.
Подняться она не смогла.
И тут уже я сам понял, что не могу остаться безучастным. Я бросился к ней, расталкивая на ходу собравшихся полукругом зверей, поглядеть на казнь при помощи дубового полена. Предчувствуя свою победу, волкодав уже никуда не торопился и даже дал мне прикрыть её столешницей, которую я всё это время использовал как щит. Арена и козла окружили, взяв на мушки арбалетов и убедительно попросив не двигаться.
Я же, продолжая держать круглую деревяшку, уселся на одно колено рядом с Флёр.
– Бриллиант! – Тут же рыкнул на неё я, прижимая уши, чтобы те не торчали из-за укрытия.
Флёр подавилась собственной кровью, но всё-таки ответила.
– Правый… сапог… Мать его…
Но как только я дотронулся до Флёр, я ощутил небывалую слабость – такую, какую почувствовал с того момента, когда поднял собственного сына. Я поставил уши торчком, взглянув лисице в глаза.
– Нет… – Прохрипела она. Дыхание давалось ей с огромным трудом.
Я протянул лапы к её ошейнику, и спокойно расстегнул пряжку хомута, который удерживал его собранным.
– Нет! – Тут же рявкнула лисица с новыми силами, раскрывая арбалет и наставляя мне его на горло.
Но я продолжил. Ложе было пусто, и стрел не было.
Я вытряхнул белый камешек из её сапога на половые доски, снимая с неё шипованный внутрь ошейник.
– Не смей! – Выдавила из себя Флёр, спуская курок, но тетива с лёгким жужжанием лишь обдала мою шею лёгким ветерком. Я положил лапу на её запястье, убирая арбалет от своей шеи, а другой поднося к ней шипованный ошейник.
Стальные полукруглые половинки проклятия Флёр обняли мою шею. Всё происходило так медленно, что мне казалось – стоит мне встать и в зале не будет никого, и все просто разошлись по своим делам, пока я переживал это.
Я сам застегнул пряжку хомута, который затягивался настолько туго, что ошейник вновь становился единым целым. Все три части обняли мою шею.
Тогда я почувствовал как один из шипов уколол меня.
И стало абсолютно тихо.
Столешница, лежавшая на моей спине разлетелась в щепки – волкодав разнёс её одним ударом, даже не зацепив меня.
– ЭТО МОЯ ШКУРА! – Прорычал он, закрепляя за собой право на получение награды. Но я уже решил, что никакая награда ему сегодня не достанется.
Ладони сами собой сжались в кулаки, а на моей морде расплылась кривая, самодовольная улыбка.
– Ты не знаешь настоящей ценности… – Тихо прорычал ему в ответ я, – этой лисицы…
– Уйди! – приказал мне он.
– Заставь. – Ответил я ему.
Он занёс свою дубину для решающего удара, но это было настолько медленно, что мне захотелось зевнуть. Он хотел смести меня так же, как и Флёр, но я просто согнул лапы в коленях, пропуская огромную дубину над своей грудью – едва не касаясь её носом. Выгнувшись дугой, я коснулся пола – и впервые в своей жизни дотронулся до белого бриллианта.
Ничего не произошло.
Я сгрёб его в охапку, выпрямляясь – Волкодав уже заносил дубину для второго удара, на этот раз прямого, ровно мне на макушку. Я быстро сделал два шага ему навстречу и просто приложил растопыренную пятерню к его груди, украшенную несколькими арбалетными болтами Флёр.
«Страдай» – пронеслась в моей голове мысль, произнесённая чужим голосом.
Волкодав выронил свою дубинку и всей своей тушей обрушился на одного из волков, сопровождавшего его.
С дружным выдохом вся толпа убийц откатилась от меня на полшага назад. Я оглядел этих грязных, жалких, замызганных зверей, а потом перевёл взгляд на корчащегося в агонии волкодава, под которым слабо пищал его бывший союзник.
«Они этого достойны».
Нет, они достойны куда худшей участи. Никто не будет их искать и никто не придёт мстить за то, что я сделаю с их сознанием, превратив их мир в сияющую белизну и пустоту без чувств и эмоций. Я оставлю им только страх.
Становилось даже жалко, что никто не придёт мстить…
– Уходите, пока целы! – Раздался громкий приказ.
Уши уловили едва-различимую мелодию, которую играли на флейте. Я рыком обернулся к Флёр, нехорошо улыбаясь. Это она подсказала им уйти. Зря. Я не хотел их отпускать.